Книга Дочь атамана, страница 21 – Тата Алатова

— Нет, — ответил он бессильно, — не помню, чтобы о том заходила речь…

— Ну вот на Гранина Михаила Алексеевича и составьте, что ему лишнее вранье на себе носить. Кто теперь вспомнит, что был когда-то такой лекарь. По чину… ну пусть будет коллежский секретарь, что ли.

— В моем-то возрасте? — вырвалось у Гранина честолюбивое, и это более других причин убедило его ясно и неотвратимо, что он еще жив.

Жив и удивительно хорошо себя чувствует, как не чувствовал уже много лет.

— Да, с вашим возрастом, Михаил Алексеевич, нескладно получилось, — развел руками канцлер.

Вкрадчиво и, как показалось Гранину, злорадно засмеялся страшный цыган.

Лядовы пригласили Гранина на обед, и он не нашел причин, чтобы отказываться, однако то и дело ловил на себе пронзительный взгляд атамана, который вроде так и сяк примеривался к новому управляющему и никак не мог окончательно решить, годится тот или нет.

Вдовство открыло Гранину дверь в этот дом, но не избавило от подозрительности его хозяина. Канцлер предупреждал, что пришлому чужаку сложно угодить Лядову, поскольку тот везде ищет врагов, а в усадьбу отправит, скорее всего, проверенных долгими годами службы людей.

Однако управляющий был нужен позарез, и отставной вояка на это место, увы, не годился. Особенно с учетом того прелюбопытного факта, что у Александры за несколько прошедших месяцев откуда ни возьмись появились новые и грандиозные планы.

Довольная предстоящим отъездом, она выглядела оживленной и довольной, ластилась к отцу, как ребенок, и без умолку болтала.

— Лошади новой лядовской породы, — перечисляла Александра, опасливо косясь на жидкий студень, пахнущий почему-то селедкой, — должны быть крепкими, нарядными, сильными, одинаково удобными под седло, в упряжку и плуг.

— Ну ты хватила, — с улыбкой возразил ей Лядов, и было видно, что это он так, поддразнивает дочь, а на самом деле любуется ею и гордится. В простеньком домашнем желтом платье, с немудреной растрепавшейся косой, Александра казалась очаровательной. В ней не было привычной Гранину статной красоты — угловатая и порывистая, с экзотическим разрезом черных глаз, она и сама чем-то неуловимо напоминала нетрепеливого жеребенка.

— Ничего и не хватила, — в запале воскликнула Александра и отважно ткнула вилкой в студень, который немедленно накренился и распластался по тарелке, — а еще эти лошади обязаны выдерживать плохие дороги и уметь подолгу бежать рысью, чтобы не уставать и поменьше трясти экипаж!

— Она у меня мечтательница, — пояснил Лядов с обезоруживающей неловкостью.

Пухленькая гувернантка немедленно поджала губы и произнесла утомленно:

— Удивительно ли это при таком хаотичном воспитании, которое получила эта девочка. Александра, упражнения для ума не менее важны, чем другие… тренировки, — гувернантка поморщилась, явно не желая говорить об оружии при посторонних, хотя дуэльные шпаги валялись прям здесь же, на одном из кресел. — Ну а пока ты витаешь в облаках…

— Ну а пока я витаю в облаках, — весело подхватила Лядова, — вы с Михаилом Алексеевичем займете папину конторку и напишете всем заводчикам, подробно расспросив их о племенных лошадях — кто из них будет готов к скрещиванию уже весной.

— Ах, что она говорит, — и гувернантка побагровела. — Александр Васильевич, допустимы ли такие разговоры за столом при двух незамужних дамах!