Книга Тетушка против, страница 3 – Тата Алатова

— Перестанут работать те, кто добывает или заряжает кристаллы, — возразила Маргарет. — А бедняки останутся бедняками.

— Знамо дело. Мы с моей дорогой хозяйкой приглядывались — ба! Да самая завалящая шахта стоит больше, чем весь наш Арлан вместе с предместьями… А у герцога-то, сказывают, их десять!

— Семь, — машинально поправила Маргарет.

Некогда ее родной дядя, Кристоф Бернар, тот самый, который выгнал свою сестру Лилиан из дома за брак с моряком, согласился взять земли на севере Руажа за долги. Почва там была скудная, соленая да глиняная, а месторождение неизвестных минералов не сулило какой-то выгоды. Уже при его сыне Эрнесте, отце Пеппы, алхимики объявили о скупке этих минералов для каких-то опытов. А потом на семью Бернар хлынули деньги, и теперь Пеппа считалась одной из самых богатых невест Руажа, что с лихвой компенсировало ее низкое происхождение.

— Семь так семь, — покладисто согласился возница и сплюнул, низко склонившись к земле. Маргарет невольно подобрала подол, опасаясь, как бы отвратительный сгусток не принесло на нее ветром. — Так или иначе, а наш герцог Лафон строит фабрики как одержимый.

— Так это герцог виноват в том, что вы не потрудились привести свою одежду в порядок? — язвительно уточнила она. — В конце концов, это вопрос самоуважения.

— Уважение, вот оно, — охотно подхватил ее собеседник. — Я своей дорогой хозяйке так и сказал: уж я бы ее ни за что не выставил из дома ради хорошенькой модистки. А герцогу хоть бы хны: старую супругу за порог, новую под венец. Я вам вот что скажу: все возницы города на стороне бедной герцогини. Уж до чего добра и щедра, никогда нос перед горожанами не задирала.

— Стало быть, герцогиня Элеонор ваша добрая знакомая? Заходит к вам на чай?

— Смейтесь, госпожа, смейтесь. А и мы когда-то работали в приличных домах да нагляделись на эту знать. На балы ехают все в парче, а обратно — на бровях, — и он хохотнул, довольный столь цветистой фразочкой.

— Ну вы и болтун, — покачала головой она, прекрасно понимая, что ни в один приличный дом не взяли бы человека, который не в состоянии постирать себе рубашку. Ее собственная прислуга, вернее, прислуга Пеппы, всегда была опрятно одета, уж Маргарет за этим следила.

— Мы с вами одного поля ягоды, — заявил возница, отчего она едва не заскрипела зубами. — Вы, должно быть, экономка или гувернантка? Платье-то чистенькое, но дешевенькое, уж я в этом разбираюсь. Моя хозяйка все о шелках талдычит, да куда там. Нынче-то не то что прежде, нынче повсюду эти кристаллы. Приличному вознице только и остается, что ловить на улице таких вот старомодных дамочек вроде вас. У меня есть приятель, почтенный фонарщик, так ведь тоже остался не у дел…

Дальше Маргарет не слушала.

Поправив складки своего простого платья, предназначенного для удачного торга на рынке, она уставилась на речушку вдоль дороги.

Речушка — это не то же самое, что море. Когда-то Маргарет жила на берегу и часами смотрела на горизонт, ожидая возвращения отца из плавания. Ее несчастная матушка, выросшая в обеспеченной семье Бернаров, искренне верила, что пока ты не обращаешь внимания на нищету, то ее с тобой не случится. Она с такой стойкостью игнорировала поношенные наряды и супы, в которых плавала одна чечевица, что Маргарет только к десяти годам осознала: да ведь они бедняки, беднее некуда!