Книга Тетушка против, страница 73 – Тата Алатова

Маргарет торопливо приблизилась к отпечатку, который вот-вот грозил погаснуть, как только солнце опустится еще ниже, и оглядела его. Камень казался цельным, и напрасно она нажимала на светящееся пятно — ничего не происходило.

— Коль свет дневной в объятиях тьмы погаснет, я стану заревом, что льнет к твоей ладони. Пусть время нашу вечность развеет в песок, и после ста смертей спасу тебя, мое сокровище, — пробормотала она себе под нос эпитафию на могиле Кристин. — Зарево, ладонь, сокровище… Да подойдите же, ваша светлость! И захватите нож из корзинки.

Рауль так и сделал, правда двигался он слишком вяло, будто так и не пришел в себя от ее наставлений. Что же, ему очевидно понадобится время, чтобы внять голосу разума. Избалованный аристократ, не думающий ни о чем, кроме сиюминутных и эгоистичных порывов!

Маргарет нетерпеливо забрала у него нож, вязала его руку в свою и аккуратно провела острием по кончику его пальца.

— Если в деле замешаны алхимики, — пояснила она, — то они просто помешаны на всем кровавом. Попробуйте теперь приложить свою ладонь.

Рауль, даже не вздрогнув от пореза, послушно последовал ее совету. И тогда золотистый отпечаток поддался его прикосновению, рассыпался хрустальной слюдой, обнажив ржавый рычаг за собой.

Они некоторое время таращились на него, не веря своим глазам. Потом Рауль раздраженно потянул за железяку — та не дрогнула. Он потянул сильнее, и часть стены со громким скрипом отошла вбок, образуя небольшую нишу, где стоял узкий и длинный свинцовый ларец, призванный защитить свое содержимое от влаги, насекомых и других вредных воздействий.

— Ваше сокровище, — ошеломленно протянула Маргарет. Она всегда сомневалась в его существовании, не особо разделяя фантазии Рауля. И оказалась неправа.

Он нерешительно протянул руку, откинул крышку, вытащил то, что покоилось внутри, а потом вдруг громко расхохотался, запрокинув голову.

Это был, кажется, меч, надежно упакованный в грубые ножны из мореного дуба, покрытого толстой кожей. По длинной рукояти бежала надпись: «иди и завоюй себе этот мир сам».

Тусклый меч лежал на столе, разделяя их с Пруденс, отчего казалось, что Рауль находится внутри рыцарского романа, а не в своих собственных покоях. Весело полыхал в камине огонь — Жан расстарался. Так и не тронутый пирог тихо черствел на блюде.

Опустошение накрывало с головой, и ничего больше не хотелось. Ни разговаривать, ни спорить, ни спать, ни есть, ни хотя бы двигаться. И дело было не в том, что вместо таинственных сокровищ, которые спасли бы Флери от разорения, отыскалось лишь бесполезное оружие, а в том, что Пруденс объявила о своем отъезде.

— Мне больше нечего здесь делать, — объяснила она, тоже расстроенная и все еще сердитая. — Клад найден, а помолвку вы намерены разорвать.

— Так что же, — язвительно отозвался он, — мне жениться на вашей племяннице, чтобы остаться рядом с вами?

За что оказался награжден таким взглядом, что лучше бы пощечиной, честное слово.

С тех пор они оба молчали, устало таращась на огонь.

День выдался бесконечно долгим и трудным, и правильнее было бы идти спать, но ни один из них не шевелился.

— Я тоже вернусь в Арлан, — наконец проговорил Рауль, — и объяснюсь с Жозефиной.

— Что же вы ей скажете? — почти равнодушно спросила Маргарет.