Книга Нас с тобой трое, страница 40 – Тата Алатова

— Не знаю, — сказала она, — мне захотелось сделать что-то ужасное.

— Что же, у вас получилось, — ответил он. — Что-то ужасное у вас получается лучше всего.

Лиза весело вскинула брови, нитка на её губах дернулась в беззвучном смехе.

— Наверное, — сказал Тимур, — это всего лишь отражение адского ада в вашей голове.

— Интересно, — сказала Лиза, снимая покрывало с кровати, — если бы ты сейчас делал ремонт, то какой бы получилась твоя комната?

Он смотрел на обнажающиеся простыни с ужасом.

Он не сможет.

Просто не сможет лечь в эту постель.

Небеса его покарают, и огненная молния превратит его в пепел.

Лиза меж тем открыла шкаф, достала оттуда плед и запасную подушку.

— Второго одеяла у меня нет… — виновато сказала она и посмотрела на Тимура. — Ого! — воскликнула она уважительно, — да у тебя настоящая паника. Побелел-то как, и губы дрожат. Ну надо же.

Лиза бросила плед с подушкой на кровать и подошла ближе к Тимуру.

— Тошнит? А голова кружится? — спросила она с любопытством. — Хочешь ругаться или плакать? Принести тебе воды? Водки? Яда? Торта? Стейка?

Тимур поневоле рассмеялся.

— Ладно, — сказал он и решительно улегся на кровати. Завернулся в плед и поудобнее взбил подушку, — если бы я сейчас делал ремонт в спальне, я бы выбрал черные стены.

— Батенька, да вы психопат, — диагностировала Лиза, выключая верхний свет. Ночной прикроватный светильник ронял грустный фиолетовый свет на её плечи и руки. Она легла со своей стороны кровати и повернулась к Тимуру.

— В черной-черной комнате на черном потоке открылся черный-черный люк, — произнесла она, дурачась.

— Что с вашими родителями, Лиза?

— О, они просто развелись, — ответила она так небрежно, что Тимуру стало сразу понятно, что Лиза врет. — Мама уехала на Камчатку и там вышла замуж за коряка. Родила ему трех коряков. Теперь они целыми днями едят красную икру. А папа улетел в Париж и печет там круассаны.

Тимур улыбнулся.

— Именно так вы рассказывали о них в детском саду?

— И в начальной школе тоже.

— А на самом деле?..

— Тимур, — серьезно сказала Лиза, — я никогда не говорю о своих родителях.

— Ладно, — ответил Тимур. — Мне в общем-то всё равно.

Лиза согласно моргнула, зевнула и, сложив руки под щекой, точно так, как Тимура учили в детсаде, закрыла глаза. Неужели она так запросто собирается спать?

— Перестань на меня таращиться, — велела Лиза, не открывая глаз.

— А вам жалко?

Ниточка на её губах шевельнулась.

— Я старше тебя на десять лет, — произнесла она, — у меня нет макияжа. Конечно, мне жалко.

— Вообще-то на двенадцать. И без макияжа вы выглядите лучше. Меня пугает ваша боевая расцветка. И стрелки у вас все время смазываются к концу дня, а помада стирается неравномерно. Сначала верхняя губа, а потом нижняя. Это выглядит отвратительно. И кружки потом плохо отмываются, у меня вся посуда в ваших губах. А еще у вас правая лямка бюстгальтера все время сползает. А ваши юбки…

— Боги, — выдохнула Лиза, открывая глаза. Ржавые крапинки влажно блеснули. — Ты очень внимательно на меня смотришь.

— Слишком, — мрачно ответил Тимур. — Я смотрю на вас слишком внимательно.

Лиза ничего не ответила, и только её длинный выдох коснулся его лица.

Первое, что увидел Тимур в квартире Лизиной бабушки — это свою собственную фотографию.

Огромный черно — белый снимок висел аккурат напротив входной двери, которую Лиза открыла своим ключом.