Книга Чокнутая будущая, страница 127 – Тата Алатова

– Не сразу, – что-то прикидывая в голове, ответил он. – Через некоторое время. Ему просто деваться некуда – из русской драмы он вырос, а в экспериментальном театре не прижился. Директор ведь видел всю эту грязь в комментах, видел и ничего не удалял, пока я ему судом не пригрозил. Других вариантов в этом городе для Лехи нет.

– Зачем они вообще его взяли?

– Главреж давно на Леху глаз положил, да и Римма настаивала. А вот остальной гадюшник… Плевать на них. Режиссера Римма с собой утащит, остальных Леха сам подберет – сколько актерских курсов он провел? Сколотят новый молодой коллектив. Денег эта затея, конечно, не принесет, искусство вообще не про деньги, но зато все будут при деле.

– Он тебя все равно не простит.

– Ну разумеется. Впрочем, я далек от идеи христианского раскаяния, а вот идея с покупкой индульгенции кажется мне весьма здравой. – Антон ухмыльнулся.

Он был человеком действия.

В любой непонятной ситуации ему нужен был четкий план и поэтапное его исполнение.

Страдания ради страданий не казались ему привлекательным времяпровождением.

– У меня есть просьба, – сказал Антон, подбирая сгущенку.

– Угу. Наверное, пришла пора убрать бабушкины вещи. Тебе понадобится место.

Перемены. Перемены.

Необратимые.

Долгожданные? Вовсе нежданные?

– Это как хочешь. – Вернувшись за стол, он протянул руку, поймал мою левую ладонь. – Ты не могла бы взять меня с собой, когда поедешь к отцу в следующий раз? Не оставайся одна в такие важные моменты.

– А я поеду?

– А разве нет? Все равно ведь не утерпишь.

– Возможно, но пока мне не до этого.

– С чего бы? И чем таким неотложным ты занята? Угрызениями совести? А смысл?

– Разве люди, – я помялась, – не должны терзаться после того, как совершили что-то ужасное? Разве не это признак морали?

– Посмотри на происходящее с другой стороны, – предложил Антон с улыбкой. – Если бы мы с тобой не были такими похотливыми мерзавцами, хрен бы Леха получил собственный театр. Кроме того, мы создали ему такую рекламу, что количество подписчиков его личной страницы увеличилось втрое.

– Тебя послушать, так он нас еще и благодарить должен. – Я усмехнулась.

Яичница показалась необыкновенно вкусной, а кофе со сгущенкой и вовсе волшебным.

– Это вряд ли. Но Леха великодушно снизойдет до театра, точно тебе говорю. Все наладится, Мирослава, – заверил он меня.

А я взяла и поверила.

Моя кожа выглядела гораздо более темной, чем у Антона, и этот контраст завораживал. Как и мои длинные черные волосы, струившиеся по его плечам и телу, и мелкое дробное дыхание, и длинная царапина от шеи до груди… простите, я не специально.

Он был полностью в моих руках – теплый, отзывчивый, нежный. Антон занимался любовью вдумчиво и основательно, и его серьезность меня заводила отдельно.

Вы чувствовали себя когда-нибудь самым важным человеком во Вселенной? Повелительницей галактик и мирозданий, королевой созвездий и… разнузданной куртизанкой к тому же. Не знаете, бывают повелительницы-куртизанки? Не суть, я стану первой.

Где-то звонил телефон, на него никто не обращал внимания.

Из открытых окон доносились голоса соседок, громко обсуждающих в проулке огурцы.

Все эти обыденные звуки, привычные запахи, наивные цветочки на наволочке, скомканные простыни под коленями плотно переплетались с ощущением обжигающей новизны. Да привыкну ли я хоть когда-нибудь к Антону – внутри этого дома, внутри меня самой?