Книга Чокнутая будущая, страница 31 – Тата Алатова

– Все счастливые семьи похожи друг на друга, каждая несчастливая семья несчастлива по-своему, – процитировала я задумчиво. – Не затянулась епитимья-то?

– Тоха уже взрослый и может за себя постоять… если захочет. – Алеша довольно беззаботно пожал плечами.

Он вообще рассказывал эту древнюю историю без надрыва, с улыбкой даже. Так говорят об отболевшем. Отговорила роща золотая, ну, вы понимаете, – светлая грусть об ушедшем, не более того.

Я спросила себя: долго бы смогла продержаться в Алешиных женах, прилагайся к нему злобный младший братец, или сбежала бы, теряя тапки, еще быстрее, чем Римма? У меня ведь не было гантелей на ногах в виде ребенка.

Мои размышления прервал длинный звонок в дверь, Алеша поплелся открывать, а я вернулась к своему голубому бархату.

– Арина? – раздался его удивленный, но в то же время ласковый голос.

Алеша любил свою дочь, но порой она была настоящей мелкой злодейкой, и приходилось включать актерские способности, изображая родительскую доброжелательность.

Бум! Бум! Это стукнулись о стену ее кроссовки, которые девчонка энергично стряхнула со своих лап. Экспрессией детонька пошла в папеньку. Вот-вот начнет декламировать: «Недаром нас не взяли на Парнас», обычную распевку Алеши. Или как там это у актеров называется, когда они калибруют тембр своего голоса.

– Я с этой женщиной больше жить не буду, – провозгласило дитятко и в ту же минуту появилось на пороге.

Не сказать, что из коридора в зал пролегал длинный путь.

Увидев меня, Арина явно растерялась. Кажется, она успела забыть, что любвеобильный папенька снова женился.

– С какой женщиной? – не понял Алеша.

– С твоей бывшей женой, вот с какой!

– Ты говоришь о маме?

Девица молчала и пыхтела.

Я продолжала щелкать ножницами, опустив голову.

Кажется, пора домой. Семейные разборки – не мой конек.

Я со своей-то матерью не знала, что делать, куда мне было возиться с чужими детьми.

– Что случилось? – растерялся Алеша. – Вы поссорились?

Ее маменька – тихоня бледная Лиза, бухгалтерша, которая попыталась обокрасть Антона, – мне тоже не сильно-то нравилась. Эта женщина отправила меня выторговывать для нее алименты! Но это же не значит, что теперь я должна воспитывать ее девятилетнюю дочь?

– Мы расстались навсегда, – сообщила Арина.

В ее голосе звучало столько пафоса, что сразу стало понятно: Алеша переборщил, таская дочь на репетиции.

Я бы людей, которым не исполнилось двадцати, туда не пускала. Русская классика способна до основания разрушить неокрепшую психику.

Впрочем, Алеша в минуты душевного волнения вообще переходил на греческие хоралы. Вот и сейчас его голос сорвался в неведомые дали.

– Что ты говоришь, дочь моя?

– Что буду жить здесь! Что это такое? – И Арина подняла кусок голубого бархата.

– Бальное платье, – пояснила я неохотно.

Мне захотелось отобрать у нее лоскут, как будто мы были в одной песочнице с ограниченным количеством пластмассовых лопаток.

– Ты что, собралась на бал?

– Пока нет. Но когда бал начнется, у меня будет платье.

Арина замолчала, обдумывая услышанное, потом тряхнула белобрысыми волосами.

– Мне надо учить уроки, я пойду в свою комнату. – И потопала в нашу спальню.

Ну да, больше-то ей идти некуда.

Значит, нам с Алешей оставался неудобный диван в проходном зале.

Ох, почему бабушка не научила меня любить богатых мужчин?