Книга Чокнутая будущая, страница 37 – Тата Алатова

Теперь это был сарказм без примесей.

Я фыркнула.

– Хорошо, что Леха на тебе женился, – ни к селу ни к городу брякнул Антон.

– Это еще почему? – Я насторожилась.

– Все прежние жены страдали от его легкомысленности, старались обеспечить ему комфорт, пока не выбивались из сил. Лехе нужна нянька, а не жена. Женщина, которая решала бы его проблемы, а не создавала новые. Ты не похожа на такую женщину, Мирослава. Кажется, впервые в жизни он выбрал ту, кто еще более летящий, чем он, – пояснил Антон и злорадно закончил: – Настала пора ему пожинать плоды.

Помрачнев, я меланхолично жевала пампушку.

Смейся, смейся, скоро тебе будет не до смеха – будешь пылать, охваченный запретной страстью, бедняга. Тогда-то я на тебя и посмотрю.

В театре меня хорошо знали, я ходила сюда два года, как на работу: исключительно на те спектакли, в которых блистал Алеша. Шила себе вычурные наряды, крутила сложные прически, приносила цветы.

Все вокруг понимали, ради кого все это, и все вокруг беззлобно подтрунивали над преданной поклонницей, которая никогда не проявляла инициативу.

Средних лет гардеробщица, принимая мое пальто, суетливо шептала советы: «Да пригласи его куда-нибудь, только Сашки берегись, у-у, стерва».

Саша – жена-интеллектуалка под номером три – была единственной, кто не подарил Алеше ребенка. Все ее время отнимали карьера и слежка за мужем: она преследовала его как адская гончая, вынюхивая любовниц.

Я никогда не собиралась становиться одной из них, карты четко показывали, что мне предстоит быть женой. Торопиться было некуда, впереди меня ждала долгая жизнь, и оставалось только смиренно дождаться момента, когда нервы у Алеши лопнут и он, доведенный ревностью Саши до предела, порвет удила и вырвется на свободу.

Кого выберет мужчина, сбегая от властной жены?

Робкую преданную поклонницу. Меня.

Жить без жены Алеша не умел и учиться не собирался. Ему нравился статус занятого мужчины, это обеспечивало и защиту от рьяных фанаток, и домашний уют, и решение бытовых проблем.

С уютом у меня было все хорошо: готовить любила, уборка меня успокаивала, и, приезжая к нему на несколько дней, я забивала холодильник пирогами, супами и котлетами, безжалостно выметая пыль из всех углов и отглаживая его рубашки.

А вот за решение бытовых проблем я получила жирную двойку.

Над этим еще следовало поработать, но дети меня пугали, а бывшие жены – фрустрировали. Я никак не могла понять, кто из нас лучше, а кто хуже, и эти бесполезные попытки сравнения выводили меня из душевного равновесия.

«Никто не лучше, никто не хуже, мы просто разные», – говорил здравый смысл.

Но перелюбленно-недолюбленная девочка внутри меня капризно кричала, что хочет быть самой-самой.

Такие глупости бороздили просторы моей головы, когда мы входили с Антоном в театр, знакомое до каждой трещинки фойе встречало нас зеркальным блеском огромных люстр, мрамор отражал и преломлял яркий свет, и торжественность потертого бархата смешивалась с запахом пирожков из буфета.

Билетерша весело окинула Антона любопытным взглядом. Завтра весь театр будет судачить о том, что я пришла с незнакомым мужчиной, и пока еще эти слухи дойдут до Алеши, пока еще он противопоставит им свое родство с Антоном, – к тому времени я уже буду заклеймена и осуждена.