Книга Кажется, мы пропали. Взрослая жизнь, страница 39 – Алиша Фокс

— Нет — стараюсь успокоится, но не выходит. — Нет, что-ты? — глажу девочку по волосам. — С ним обязательно всё будет хорошо.

Я не знаю вру ли я сейчас, но мне так хочется, чтобы это было правдой. Внутри меня борется страх и надежда. Мой мир снова рушится.

Новая волна боли, подгоняющая истерику вот-вот должна накрыть меня, но крепкая, горячая мужская ладонь ложится мне на плечо. Между мной и Алиной я замечаю Артёма, который так вовремя обнимает нас. Становится лучше, легче вериться в хорошие если ты не одна.

Спустя пять часов, к нам наконец-то вышел доктор. Я молча стояла и смотрела, ждала, когда он хоть что-то скажет. У меня физически не получалось открыть рот и что-то спросить. Я боюсь услышать, то что перевернёт не только мою, но и жизнь Алины, да и даже Светки.

— Операция прошла успешно — наконец-то произносит врач. — Кризис удалось снять. Сейчас он отдыхает, но то что я говорил раньше, теперь актуально как никогда.

— О чём вы? — хмурюсь, не понимая высказывания.

— Андрею Викторовичу срочно требуется операция — смотрит в пол. — Она не из дешёвых и делают её только за границей — поднимает на меня глаза. — Разве он вам не сказал?

Я отрицательно мотаю головой. И тут картинка складывается. Он так сильно настаивал на моём приезде, не потому что у него проблемы с законом, а потому что боялся не успеть. Он что действительно не собирался мне ничего говорить?

— Вы не затягивайте — пожимает плечами мужчина. — Это не шутки.

Врач уходит, оставляя меня с моими мыслями наедине. Мне становится немного легче, это не моя вина и я сделаю всё чтобы помочь папе.

— Отвези их пожалуйста домой — прошу Артёма. — Я останусь тут.

— Ты уверенна? — поглаживает меня по плечам. — Ты сильна устала, тебе бы отдохнуть.

— Хочу быть рядом, когда он придёт в себя — прижимаюсь к Кострову. Мне спокойнее от того что он рядом. Я безумно благодарна ему за это.

Отец приходит в себя только вечером следующего дня. Я практически не спала всё это время. В голове крутилось столько мыслей, что я сама в них заблудилась. Я бы хотела сказать, что я знаю, что делать, но я даже понятия не имею и это вгоняет меня в такой ужас, что и представить сложно.

— Как ты? — сжимаю ладонь папы сидя возле его больничной койки.

— Ты чего тут? — удивленно.

— Почему ты ничего не сказал? — гашу обиду, чтобы это не выглядело как наезд, папе сейчас нельзя волноваться.

— Чтобы ты не смотрела на меня вот так — отворачивает лицо.

— Как? — недоумеваю.

— Вот так — возвращает лицо ко мне. — С жалостью и грустью.

— Я не жалею тебя, а волнуюсь — выдыхаю. — Это разные вещи — повышаю голос, но одергиваю себя. — Мы разберемся с этим. Всё наладится.

— Всё наладится — повторят эхом отец.

Я собираюсь обсудить с отцом операцию, но в палату заходит врач и выпроваживает меня, аргументируя это тем, что отцу нужен отдых, и необходимо провести дополнительные анализы и обследования.

Домой я добираюсь выжитая как лимон, но настроение значительно улучшается, когда замечаю ждущего меня Артёма. Не знаю, сколько времени он провёл тут, но точно не пять минут.

— Чего не позвонил? — прижимаюсь к мужчине.

— Не хотел мешать — целует в макушку. — Как он?

— Лучше — от биения сердца Артёма мне становится спокойнее. — Такой же упрямый и гордой.

— Как и его дочь — с теплотой усмехается.