Книга В самом Сердце Стужи. Том III, страница 22 – Александр Якубович

За годы служения в Храме я нарастила толстую шкуру, привыкла к жестокости и пренебрежению. Там не было мужчин, не было и женщин — все мы лишь служили Алдиру, а Храм был проводником воли его. Никого не интересовали оскорбления персон и личные чувства, ведь все наше рвение должно было быть направлено на служение Творцу. Благодаря Храму я смогла отпустить множество обид и страстей, что терзали меня призраками прошлых жизней, но сейчас эта моя жестокая сторона начала прорываться наружу, почуяв безопасность, переходящую в пошлую вседозволенность.

Я как обычно проследила, чтобы слуги накрыли на стол, после чего отправила Лили на поиски Грегора, чтобы он позвал моего супруга трапезничать. Я знала, что этот мужчина может остаться в кабинете до глубокой ночи, терзаться думами или же вовсе погрузиться с головой в работу. Виктор Гросс обладал куда более тонкой натурой, чем могло показаться на первый взгляд. В груди моего мужа жил мечтатель, который смотрит по ночам в звездное небо и воображает другие эпохи и времена, либо же рассуждает о смысле всего сущего. Такие люди становились либо талантливыми реформаторами и дельцами, либо всеми забытыми неудачниками и пьяницами, и мне повезло, что Виктор относился к первой категории. И сейчас мой долг состоял в том, чтобы хотя бы попытаться исправить ущерб, нанесенный моими неловкими словами.

За день размышлений я поняла, что не смею обсуждать или осуждать своего супруга. Я и так получила больше, чем могла рассчитывать в любой из своих жизней: даже когда я истребила семейство Фиано, в моих руках было сосредоточено намного меньше власти и возможностей. Храм же и служение Алдиру накладывали свои, явные и неявные ограничения, и там я больше принадлежала богу, чем самой себе.

Так что…

Я знала, что мой муж скоро войдет в покои, но все равно, это случилось внезапно. От неожиданности я вздрогнула, подняла плечи, словно стараясь вжать голову, но быстро взяла себя в руки. Не стоит пытаться спрятаться, этого я делать более не намерена. Тем более я понимала, что это не сработает. С любым другим мужчиной мне бы стоило просто залиться слезами или превратиться в тень самой себя, не дышать, не говорить и даже не мыслить, в ожидании, когда гнев или обида мужа утихнут. Но это совершенно не работало с Виктором, и могло только усугубить мое внезапно ставшее шатким положение. Так что я приняла вид нейтральный, стараясь показать, что случившееся ранее хоть и требует обсуждения — но не столь значительно. Единственное, чего я по-настоящему опасалась, что Виктор примет мою сдержанность за надменную холодность, но тут я ничего поделать не могла.

— Добрый вечер, Эрен, — спокойно обратился ко мне супруг.

Не «миледи», а «Эрен». Это был хороший знак. Стараясь сдержать непонятно откуда накатившую на меня радость, я встала со своего места в ожидании, пока барон усядется во главе стола.

Виктор как-то тяжело опустился на свое кресло, но приборы в руки так и не взял. Памятуя о том, что мой супруг следит за весом, я более не ухаживала за ним — только наливала вина, если он не ставил чайник — но к еде Виктор Гросс не притронулся.

Вместо этого мой муж потянулся к кувшину с вином, уже схватился за рукоять, но остановился. Убрал руку, даже спрятал ее под стол. Будто бы едва не совершил серьезную ошибку, о которой потом мог пожалеть.