Книга В самом Сердце Стужи. Том III, страница 77 – Александр Якубович

Несколько раз мелкие плужки вырывались из земли, разок бычок, не чувствуя привычной нагрузки от плуга, выскочил из борозды и едва не перевернул сеялку, но уже через полчаса крестьяне — а в процессе участвовало еще пять мужиков, готовых в любой момент подсыпать зерна или поднять перевернувшуюся сеялку — приноровились. После чего вол с удивительной скоростью пошел по свежей пашне, а за ним оставалась узкая полоска засеянного и сразу же забороненного поля.

Но я уже видел — сеять мы будем намного быстрее, чем пахать. Потому что вол почти не уставал — просто размеренно шел по борозде, мужики тоже особо не суетились. Прикинули расход зерна да расставили мешки впереди пути животного, подсыпая семена в деревянные ящики прямо на ходу. При этом крестьяне о чем-то активно переговаривались и даже смеялись, что было необычно для общинников. Не знаю, радовались они тому, что теперь можно сеять и боронить одновременно, или же потешались над дурачком-бароном — мне было строго фиолетово. Ведь я точно знал, что так лучше и правильнее. Тем более, на разных участках поля мы попробуем разное заглубление, чтобы в один год еще и проверить, при какой конфигурации плуга достигается максимальная всхожесть. Сейчас на плужках стояли перекладины, которые не позволяли опустить его в землю глубже, чем полтора указательных пальца, это примерно четыре дюйма или десять сантиметров. Глубоковато, я думаю, сеять нужно на глубине сантиметров пяти, то есть в два дюйма. Но это надо выяснять опытным путем.

— Всемогущий Алдир… Работает! — выдохнул кузнец, пялясь на продукт собственного труда в действии.

Похожая реакция была и у колесника. От переполняющих его чувств он даже шапку снял, в которой гордо потел под уже припекающим весенним солнцем.

Меня же больше интересовали не они, а одинокая фигура, которая, как мне казалось, виднелась в одном из окон арсенала на третьем этаже замка. Именно из него было видно барское поле, и именно в нем мне последние десять минут чудился силуэт Эрен.

Она не пошла со мной на испытания, сказала, что пашня не женское дело, и осталась в замке, хотя я и звал ее с собой. Мне хотелось, чтобы она увидела то, что было создано и моими трудами за последние две недели, чтобы посмотрела, какие удивительные вещи ждут ее впереди. Я хотел бы разделить с ней этот момент, но понимал, что тащить силком жену с собой не стоит. И позволил ей остаться заниматься делами замка и документами.

С такого расстояния было невозможно рассмотреть, на самом ли деле в узком окне-бойнице стоит моя жена, или это просто мое воображение разыгралось, но я все же поднял руку и помахал. Просто потому что мне очень хотелось.

Которую ночь кряду я лежала и просто наблюдала за спящим Виктором. Его безумная задумка телеги для сева подошла к концу. То, что он называл практическими испытаниями, прошло успешно и как минимум половина нашего поля будет засеяна с помощью этой странной телеги с маленькими плужками, которая, по словам моего мужа, должна была серьезно повысить урожай.

Я просила своего супруга засеять как можно больше земли, чтобы хоть как-то подготовить надел к грядущим бедам, но этот мужчина все равно все решил сделать по-своему. Мысль о том, что в южных житных районах могут заинтересоваться его сеялкой, оказалась одновременно и удивительной, и совершенно банальной. Странно, что я сама не смогла додуматься до такого исхода и, вместо того, чтобы спокойно заниматься делами последнюю неделю, боролась со всё нарастающим внутренним раздражением на мужа.