Книга В самом Сердце Стужи. Том III, страница 80 – Александр Якубович

Раньше я бы тоже заподозрила барона в том, что он пытается загнать людей в зависимость и кабалу, но теперь я иначе смотрела на Виктора. Он легко был готов делиться своими деньгами с теми, кто в ответ показывал рвение к работе. За свой счет мой муж поставил новые гончарные круги с передатком для мастеров, значительно ускорив изготовление горшочков для консервов, варка которых после прибытия Петера вышла на совершенно иной масштаб. Сейчас же он готовился еще и к строительству мельницы, хотя этот его проект выглядел спорно в свете грядущих неурожаев. Все будет зависеть от того, как пойдет торговля консервами в Патрино этим летом.

Но вот о том, как легко барон вкладывался в других людей, знала только я и еще несколько приближенных. Цеховики стали менее подозрительны, но это совершенно не касалось крестьянской общины. Тут у Виктора отношения с мужиками были сложными.

Заставить силой пользоваться сеялкой он не мог — даже на время барщины нужно следить за тем, какую работу ты даешь людям и не слишком ли нагружаешь повинностями крепостных. А когда речь заходит о вольных крестьянах, все становится куда сложнее.

— Это хорошие новости, — кивнула я. — Происходило что-то еще?

— Нет, миледи, — односложно ответил Грегор.

По лицу мужчины я видела, что ему со мной некомфортно, и пусть в углу тихо сидела и работала Лили, мы были как будто бы наедине.

Я все же оторвалась от шитья и посмотрела на оруженосца. Стоит ли задавать вопрос, который мучил меня все эти дни?

— Грегор, — начала я, убирая в сторону иглу. — Скажи, я слышала, что у барона была травма в последнем рейде…

— Откуда? — тут же спросил оруженосец.

— Ларс обмолвился, — я говорила так, словно речь шла о какой-то безделице. — Я заметила, что иногда барон тяжело спит. Это могло быть как-то связано? Как его здоровье после травмы? Что тогда вообще произошло?

Грегор крепко сжал челюсти, но длилось это всего мгновение, после чего лицо мужчины стало совершенно обыкновенным.

— Он схлестнулся сразу с несколькими варварами, — начал рассказ оруженосец. — Ударом дубины с него сорвали шлем, а потом огрели по затылку.

— Это же очень опасный удар? — невинно спросила я, хотя и так знала, что большинство ударов именно в затылок или висок могут быть смертельными.

— Опасный, — согласился Грегор. — Но наш милорд слеплен из другого теста, нежели обычные мужчины. За что его и отметил король Эдуард. Он провалялся несколько дней в бреду, а после восстановился, как удара и не было. Даже шрама под волосами не осталось от рассечения.

— Вот оно как… — пробормотала я. — И это событие никак… не сказалось на бароне?

На мгновение Грегор поднял глаза и наши взгляды пересеклись, после чего мужчина опять уставился на каменный пол. Он замялся, подбирая слова, но в итоге все же заговорил:

— Нет, миледи, ничего особенно. Удар никак на милорда не повлиял. Он пришел в себя и продолжил командовать, как ни в чем не бывало.

Я медленно кивнула, показывая, что удовлетворена рассказом Грегора, после чего отпустила оруженосца.

Ну что же, человек, который денно и нощно прислуживал моему супругу еще во времена, когда он был командиром отряда наемников, заявляет, что в ударе не было ничего примечательного кроме пары дней восстановления. Но тогда почему Ларс выделил это событие, словно тогда случилось что-то важное?