Книга В самом Сердце Стужи. Том II, страница 90 – Александр Якубович

Вот только местные реалии диктовали максимальную закрытость профессий: знания передавались только от мастера ученику, и никак иначе. Посторонний человек с улицы, даже будь он хоть трижды аристократом, совать свой нос в цеховые дела права не имел, потому что у каждого мастера были свои секреты и фишечки, которые отличали его конкурентов на этом рынке. Так что мечты хотя бы о допотопной счётной машинке оставались пока лишь мечтами.

— Уверен, — рассеянно ответил я, подгоняя очередную цифру по площадям. — Надо лично договориться о поставках, а еще я хочу посмотреть, чем живет поселок.

Считать было тяжело, потому что крестьяне все даже в местных футах меряли крайне приблизительно, да и урожайность постоянно менялась. Нет, точно придется закупать волов и самому распахивать старые поля, которые уже давно лежали под перелогом, восстанавливая плодородность. А потом пытаться перевести общинников с подсечной схемы земледелия на трехпольное чередование, которое, по рассказам Эрен, активно использовали на юге Халдона и в королевстве Фрамия. Сейчас для этого у людей не хватало ни желания, ни ресурсов: впустую распахивать поля было особо нечем, так что общинники подсекали новую делянку, удобряли золой от сжигания леса и три-четыре года сеяли яровые культуры, после чего перепахивали поле и оставляли его лет на пять, уходя на новые площадки. Урожайность такого земледелия была невысока: засеивая мешок, снимали в лучшем случае три, а чаще — всего полтора-два мешка.

Меня эти цифры не устраивали. Я точно знал, что современное мне сельское хозяйство снимало урожаи на порядки выше объемов посевного материала, но просто следуя логике, получалось, что местная всхожесть была просто отвратительная, как была крайне низкой и плодородность земель. По словам же Эрен в житных регионах крестьяне легко снимали до десяти мешков зерна с мешка посева, но там были организованы и трехполья, и каналы для мелиорации, и постоянное удобрение почв за счет навоза, который оставался с животноводческих ферм.

Все это на севере игнорировали, потому что свободной земли вокруг хватало, и бороться за урожайность отдельного клочка не имело смысла. Проще пойти и высечь новую делянку. Тем более, там не нужна была тягловая сила для пахоты — только топоры да руки. Даже лес не убирали, просто обкапывали пни под лопаты и сжигали их вместе со стволами.

Может быть, когда-нибудь, если я закуплю интересных культур или решу разбить сады, вопрос с мелиорацией и переходом от подсечного земледелия к трехполью все же решится. Но не сейчас.

Максимум, что я мог предложить — аренду волов, купленных за свои деньги, чтобы мои крестьяне смогли освоить больше свободных территорий и раньше срока вывести некоторые поля из перелога. Время перелога некоторых уже подходило к концу, но возвращались к ним неохотно. За годы почва слеживалась, требовала именно «тяжелой техники» в виде волов для вспашки, когда как самые нищие семьи могли и сами впрячься в плуг по два-три человека, чтобы сэкономить на арендной плате за животное.

— Подъем урожайности надела вопрос не одного года, — продолжил я после того, как подбил очередной столбик цифр. — А зарабатывать нам надо. Поэтому нужно форсировать те виды бизнеса, которые не требуют длительной подготовки. Например, торговлю пушниной и консервами.