Книга В самом Сердце Стужи, страница 113 – Александр Якубович

Тогда же и случилось что-то, почему этот мужчина вел себя со мной настолько отстраненно. Иногда я ловила на себе его задумчивый взгляд, но в нем читалось какое-то сдержанное сожаление и ожидание. Мужчины, которые хотели меня, которые добивались меня или даже покупали меня во время жизни в борделе, смотрели всегда совершенно иначе. С похотью, вожделением, жадностью или надеждой на сладострастную ночь. Было в их взгляде что-то отупляющее, звериное, что низвергало их до неразумных животных, целью которой было лишь совокупление.

Барон Виктор Гросс при всей же своей устрашающей наружности — а он был на самом деле устрашающ из-за своих размеров, физической силы, густой бороды и черных глаз — оказался человеком до боли сдержанным. Как он и обещал мне ранее — мы просто быстро разбираем учетные книги. Я — его помощница и писарь, грамотный человек, который будет вместе с ним вести дела надела. Именно это он предложил мне во время нашей беседы после свадьбы, именно это я сейчас и получала.

Статус партнера, статус хозяйки этих земель и владелицы титула баронессы Гросс. Он предложил мне это, но не предложил быть его женой абсолютно во всех смыслах.

Я почувствовала себя обманутой. Удивительно, но теперь я начинала сожалеть о произошедшем, ведь я оказалась в ситуации «наложницы-наоборот». Виктор Гросс хотел получить от меня все то, что игнорировали другие мужчины — мои знания, навыки письма и управления, на что я с радостью согласилась. Но вот последнего предложения, на которое я имела право как его официальная жена, мне так и не поступило.

Точнее, это предложение было сделано, но без слов. В брачную ночь, когда этот мужчина тяжело навалился на меня всем телом, когда его губы коснулись моей шеи, а горячее дыхание обожгло кожу, когда он аккуратно, но настойчиво раздвинул своим телом мои колени и после потянулся к моим губам, я ему отказала. Вместо того чтобы опустить ладони на мощную шею и плечи, чтобы ответить на поцелуй или хотя бы посмотреть ему в этот момент в глаза, что было бы распутством и дерзостью, но распутством и дерзостью понятной любому мужчине, я выбрала подчиненную благовоспитанность. И прогадала.

Ведь я тем самым отвергла его, когда воспитание и нормы приличия ничего не значили для этого человека. Он демонстрировал прямоту и искренность намерений и ожидал этого от других. Болезненно честный в своем поведении и еще более болезненно гордый — о чем я и не могла догадываться, недооценив его в тот момент — он принял мой отказ с поистине королевским достоинством.

И теперь я стала писарем. Я стану экономкой, но не уверена, что когда-нибудь смогу стать полноценной женой.

Тревога о будущем, о раскрытии подлога с консумацией брака, банальное беспокойство о том, что меня могут признать негодной, если я не произведу для Виктора Гросса наследника — окатили меня холодной волной.

Нет, Виктор Гросс не изгонит меня. Я смогу навсегда остаться в статусе экономки и управляющей наделом — он прямо сделал мне это предложение и сейчас мы разбирались с учетными книгами, а позже будут и другие хлопоты, в которых я проявлю себя с лучшей стороны. Но я почему-то была уверена, что даже если я сейчас встану со своего места, опущу засов на двери и, вздернув юбки, как последняя гулящая девка попробую оседлать собственного мужа, он лишь с невозмутимым выражением лица подхватит меня на руки и усадит обратно за письменный стол, работать с учетными книгами.