Книга В самом Сердце Стужи, страница 66 – Александр Якубович

Эрен лежала подо мной, отвернув голову в сторону и безжизненным взглядом уставившись куда-то в сторону окна. Ее льдистые серые глаза сейчас были еще более пустые, чем у мертвеца — когда человек умирает, в его взгляде хотя бы навсегда замирает последнее сожаление, последнее жизненное стремление. Тут же я увидел лишь абсолютную пустоту.

И я понял: что бы я сейчас не делал, как бы не сжимал в своих объятиях, сколькими бы поцелуями я не покрыл все тело Эрен, даже на простом физиологическом уровне она мне не ответит. Ей все это было настолько омерзительно, что ее здесь и не было. Осталась только пустая кукла, тело, с которым я был волен поступать, как владелец волен поступать со своими имуществом — то есть совершенно не интересуясь мнением предмета.

От осознания, что Эрен не та женщина, бледность кожи и острота взгляда которой занимали все мои мысли мгновение назад, а лишь предмет для утех, всякое желание мигом испарилось. Я почувствовал даже что-то похожее на обиду, на предательство, хотя это было совершенно смешно и нелепо — мы оба не выбирали оказаться в этой комнате.

Я резко поднялся на колени, все еще не сводя взгляд с бездушного лица Эрен. Девушка вернулась, только когда я полностью отстранился — мои бедра, которые находились между ее ног, выскользнули прочь, а сам я встал с постели и направился к столу.

Я хотел похвалить эту девушку за великолепный маневр со старейшинами, но она не хотела мне отвечать.

Я хотел проявить нежность и облегчить для нее эту ночь, но она только сидела и молчала.

И даже когда я выбрал язык тела, ведь словами общаться у нас не получалось — она тоже от меня сбежала. Не физически, но морально.

Эрен была сейчас за моей спиной, но я все никак не мог ее коснуться, хотя и пытался, уже не раз пытался.

— Милорд…

Голос Эрен дрожал от тревоги. Я же ничего не говорил. Махнул еще пол кубка вина, придерживая спадающую с бедер простынь, взял со стола небольшой серебряный ножик для разделки буженины, который так и не пригодился за ужином.

— Милорд! Прошу! — вскрикнула Эрен, увидев у меня в руках нож. — Пожалуйста, вернитесь ко мне, я не хотела…

Она совсем не понимает, какой я человек? Я что, животное, которое по ее мнению пойдет на случку, потому что ему так сказали? Она видит во мне насильника?

Игнорируя испуганные мольбы девушки, хмуро, не имея сил что-либо объяснять, я просто полил ножик остатками вина из кубка — не спирт, но тоже сойдет — после чего махнул лезвием по внешней части левого предплечья, слегка пуская себе кровь. Дождавшись, когда у локтя соберется жирная капля, я наклонился над постелью и пролил алое на простынь, прямо рядом со стопами замершей в непонимании Эрен.

— Брак консумирован, простынь как доказательство у нас есть, — хмуро сказал я. — Ложитесь спать, Эрен, поговорим завтра.

Сам же я развернулся и пошел к камину. Опустился в кресло, оторвал кусок ткани от простыни на своих бедрах и перемотал предплечье. Налил еще вина, сделал большой глоток и посмотрел на слабое пламя.

Не так я представлял себе этот момент, но именно так все и закончится. Потому что, очевидно, Эрен сегодня не явилась, а резвиться с живой куклой мне было попросту противно.

Уж лучше так. Кресло, камин и терпкое вино.

И оглушительная тишина моей неудавшейся брачной ночи с баронессой Эрен Гросс.