Книга В самом Сердце Стужи, страница 68 – Александр Якубович

Именно остановился, глубоко оскорбленный таким моим пренебрежением, он мгновенно потерял ко мне всякий интерес. Напряжение мигом покинуло тело этого странного мужчины, а сам он превратился в огромную ледяную глыбу с двумя черными пропастями осуждающих меня глаз.

Да, он вел себя как человек, которому нанесли глубокое оскорбление, практически смертельную обиду, это я увидела в его тяжелом взгляде, и это обескураживало меня сильнее всего.

Ему было важно мое участие.

Ему было важно мое… мнение о нем?

Во время первой брачной ночи, которая должна была подтвердить наш брак и исполнение Гроссом воли короля Эдуарда?

И когда он понял, что я отвергаю его как мужчину, просто позволяя выполнить долг перед короной и Алдиром, он… отверг меня в ответ?

Внезапная мысль пронзила мой разум и так в нем и застряла, мешая здраво рассуждать. Это невозможно. В природе мужчины обманывать женщин, они делают это постоянно. Мужчины заводят внебрачных детей, портят девушек и разносят заразу, которую подцепили в очередном борделе или походе.

Но мужчины никогда не отвергают то, что уже им принадлежит.

По закону земному и божьему я целиком принадлежала этому человеку, я была его женой, его заботой и его ответственностью. С момента, когда король Эдуард подписал послание для моего отца, а королевский писарь поставил оттиск монаршей печати на капле сургуча над ярлыком, я была привязана к Виктору Гроссу надежней, чем нечистый на руку торговец к позорному столбу. Потому что торговца когда-нибудь отпустят, а я же была связана с Виктором Гроссом навсегда, пока не закончится моя десятая жизнь.

Но он все равно отверг меня, пренебрег. Не взял то, что и так его по праву. И это противоречие, эта нелогичность сводили меня с ума.

Одолеваемая потоками мыслей, я провалилась в глубокий тяжелый сон.

Когда я проснулась, кровать все еще была пуста. Из-за спинки стула, на котором сидел барон, выглядывала свешенная к полу рука. Камин уже почти потух, в покоях стало довольно прохладно.

Сначала я подумала, что мой новоявленный супруг еще спит, но едва я пошевелилась, рука исчезла, а сам барон встал со своего места.

Он уже был частично одет. Мужчина натянул сапоги, простые темные штаны и рубаху, а рука, которую он накануне ночью порезал ножом, была аккуратно перевязана куском льняной ткани.

Последнее мне особенно бросилось в глаза. По сути своей, барон вчера оставил на себе только длинную царапину, но даже в таком случае использовал он чистый нож, а после, пока я спала — сам обработал рану и нанес повязку. Другой бы на его месте оставил все, как есть, даже не слишком заботясь о чистоте. Это же царапина — само заживет.

— Милорд, приветствую вас, доброго утра, — я вскочила на ноги и, виновато сомкнув руки перед собой, склонила голову. — Простите мой неподобающий вид, мне следовало проснуться первой и…

— Леди Эрен, прекратите, — тяжело выдохнул Гросс. Голос мужчины звучал надтреснуто и глухо, видимо, он вчера выпил слишком много вина, оставив меня в одиночестве на постели. — Хотя как будет теперь правильнее? Миледи?..

— Да, милорд? — я осторожно подняла на барона взгляд, пытаясь угадать его настроение в данный момент.

— Уже рассвело, — начал мужчина, подходя к окну и распахивая ставни. В комнату тут же ворвался и порыв декабрьского ветра, и холодный зимний свет. — Я заберу простынь и пришлю вашу служанку, чтобы она помогла вам одеться.