Книга Госпожа преподаватель и Белый Феникс, страница 103 – Марика Полански

Я застыла разинув рот, со стопкой бумаг в руках.

— Ну вы и сволочь! — растягивая слова, прошипела я и прищурилась.

Бумаги со шлепком рухнули на стол. Пальцы зачесались от собирающейся на кончиках магии, но пустить заряд в Сержана не успела. Расхохотавшись, призрак растворился в воздухе.

Ну мерзавец! Я снова собрала бумаги и запихнула на полку.

— Зачем приходил-то? — фыркнула я, подозревая, что Сержан всё ещё в кабинете, только прячется, чтобы я не смогла метнуть в него золотистый шар порчи.

— Господин О'Рэйнер просил передать, — откуда-то сверху раздался голос призрака, что сегодня заедет за вами в восемь вечера. Зачем — не сообщил. Но просил напомнить, что библиодари скучает без вас. И что она заплевала ему всю библиотеку.

— А почему он сказал вам об этом, а не написал мне? И как он вообще вас обнаружил, ваша светлость?

Ответа не последовало.

Я вытащила из кармана часы. Стрелки показывали начало двенадцатого.

Первокурсников забрал к себе профессор Вилкос на практику боевых заклинаний, а значит, остаток дня — в моём распоряжении. Отлично. Будет время заявиться в кредиторскую компанию «Гордон и братья» и разобраться, почему они продолжают терроризировать письмами о невыплатах, хотя деньги стали поступать на их счёт.

Закрыв дверь, я неспешно направилась по коридору. Почти возле лестницы внутреннее чутьё неожиданно заорало: «Прячься». Сама не понимая, зачем это делаю, я прошмыгнула и спряталась за огромной гранитной колонной, подпирающей потолок третьего этажа.

В нескольких шагах от меня быстрым уверенным шагом прошли господин Шершен и… Абрахам ван Вилсон.

Сердце заколотилось как сумасшедшее. Стало трудно дышать. Я прижала руку к груди, едва держась на ватных ногах. В голове сделалось пусто, и я не чувствовала ничего, кроме безотчётного ужаса, накрывшего меня ледяной волной.

Я не видела его с тех пор, как сбежала из поместья в Аренхеме. Прошло более десяти лет, а Абрахам нисколько не изменился. Всё та же горделивая осанка, все те же отчеканенные движения аристократа, надменное, скучающее выражение лица, будто его ничто не могло удивить.

Шершен что-то объяснял ван Вилсону, размахивал руками. Лишь когда они оба скрылись за поворотом, я наконец-то смогла спокойно вздохнуть. Проведя рукой по холодному лбу, я уставилась на собственную ладонь и заметила, как дрожат мои пальцы.

«Какого чёрта…» — подумалось мне, но мысль на этом оборвалась. Крадучись я поспешила к лестнице и едва ли не бегом бросилась из здания Академии.

— Эй, посторонись! — возница заорал так, что все окружающие испуганно переглянулись, а потом уставились в мою сторону. — Совсем ослепла? Или жить надоело?

Отскочив на тротуар, я промямлила в ответ извинения. Всё ещё ругаясь красочной бранью, возница резко стеганул лошадь, и та, громко заржав, помчалась по мощёной дороге.

Я же окончательно пришла в себя. Захлопав глазами, огляделась. Прохожие то и дело кидали в мою сторону недоумённые и любопытные взгляды. Но тотчас отворачивались и спешили по своим делам, стоило мне повернуть голову в их сторону.

Большая Торговая улица тянулась вдоль канала, в котором за высоким гранитным парапетом темнели грязные воды реки Кальны. Яркое солнце играло бликами на мелких волнах, и от разогретых вод несло приторной вонью, отчего тошнота встала комом в горле.