Книга Госпожа преподаватель и Белый Феникс, страница 106 – Марика Полански

Вэлиан чуть скривился.

— Плевать. Теперь у них будут проблемы посерьёзнее, чем преследование должницы.

— То есть ты не шутил, когда сказал, что к ним придут с проверкой? Не запугивал?

Светлая бровь Вэлиана чуть приподнялась, а от снисхождения в его взгляде захотелось презрительно фыркнуть. Его лицу тотчас вернулась прежняя беспристрастность, отчего я почувствовала замешательство.

— Если пообещал ребёнку открутить голову, открути. Иначе в следующий раз не поверит, — негромко произнёс Вэлиан. Несмотря на мягкий тон, мне показалось, что говорил он с лёгкой укоризной. Как будто мне должно быть стыдно не знать таких простых вещей. — К тому же к этой конторе давно есть вопросы, которые требуют ответов.

Склонив голову в приветственном поклоне, возница распахнул перед нами дверцу экипажа. Я забралась на сидение с грацией мешка картошки: запутавшись в юбках, наступила на подол и едва не растянулась. Однако тотчас взяла себя в руки и забилась в угол экипажа в надежде, что О'Рэйнер не станет едко комментировать мою неуклюжесть.

А он и не стал. Усевшись напротив меня, он откинулся на спинку, запрокинул голову и прикрыл глаза. Послышался щелчок хлыста и грубое «Пошла!», и карета тронулась с места.

В тени лицо Вэлиана приобрело более сизый оттенок, отчего я встревожилась ещё больше. Его вид меня пугал едва ли не больше, чем спокойный тон, с которым он разговаривал с работницей конторы.

— Что случилось? — тихо спросила я, чувствуя себя крайне неловко. Зачем спрашивать, если не знаешь, чем можно помочь? Если вообще можешь хоть как-то помочь.

— Воскрешение — процесс весьма неприятный и утомительный, — проговорил Вэлиан, не открывая глаза. — Но, в общем-то, ничего особенного.

Заплямкав, словно пытаясь разобрать на вкус его ответ, я покрутила головой по сторонам и сложила руки на груди. Как реагировать правильно, я не знала и не была уверена, что существует хоть какая правильная реакция на подобное признание.

— То есть ты умер? — переспросила я спокойным тоном, как будто не произошло ничего необычного.

— Да.

— Тебя убили или ты сам? От старости, например. Или неудачно спустился с лестницы.

— Убили. Но хотели выставить так, будто умер от остановки сердца.

— И ты воскрес, чтобы покарать своих врагов? — абсурдность ситуации, как и самого диалога зашкаливала, но удивляться почему-то не получалось.

Не открывая глаз, Вэлиан поджал губы, молча покачал головой и потряс ладонью с вытянутыми пальцами.

— Святой Игнатис, ты ли это? — заговорщицки прошептала я, подавшись вперёд. — Я тебя удивлю, но все твои враги давно мертвы, — заметив взгляд О'Рэйнера из-под полуопущенных ресниц, закивала головой: — Да-да. Лет этак с две тысячи. Если не больше.

Бледные губы министра изогнулись в улыбке, и на душе сразу как-то потеплело.

— Очень мило, что ты, зная правду, продолжаешь притворяться несведущей.

— Люди не воскресают, Вэлиан, — я вздохнула и выпрямилась. — Они умирают, и на этом всё.

— Люди нет, а Фениксы да. Но мне и вправду нравится, когда ты юлишь. У тебя вид нашкодившего ребёнка, который стащил конфеты из буфета. И тебе это очень идёт.

— Почему это?

— Потому что огонёк жизни чувствуется. А его порой очень не хватает.

Это прозвучало как признание. Вроде бы ничего особенного, но стало приятно.

Смутившись, я отвернулась к окошку. За стеклом проплывали коричневые и серые стены зданий, разноцветные прохожие, зелёные деревья, а я ничего не замечала.