Книга Хозяйка скандального салона, страница 81 – Марика Полански

Портреты дружно замерли, стараясь выглядеть максимально неживыми.

- И мебель! – Клара провела рукой по подлокотнику дивана. - Такая старинная! Наверное, эпоха Второй Революции?

- Первой Революции, госпожа! – не удержался и гордо ответил диван

Обе сестры подскочили, как ужаленные.

- Ч-что это было?! - заикаясь, спросила Клара, побледнев.

- Должно быть Ветер, – быстро соврала я. – Сквозняк. Дом старый, знаете ли.

- Но… но мебель говорила! – настаивала Лара, таращась на диван.

- Показалось, – твердо сказала я. – Акустика в старых домах бывает обманчива.

Дивина обиженно скрипнул, но замолчал.

В этот момент появился Брюзга с серебряным подносом, на котором красовался фарфоровый чайный сервиз, сливочник, вареньице и тарелки с печеньем и ароматными булочками с корицей. Он осторожно поставил поднос на столик между нами и отступил, явно стараясь быть незаметным.

- Какой необычный слуга, – весьма нетактично заметила Клара, разглядывая домового. – Он… карлик?

- Домовой, – машинально ответил Брюзга и прикусил язык. Но было поздно, поскольку сестры хором воскликнули:

- Домовой?!

- Конечно, домовой, – я поспешно вмешалась, предчувствуя, что после первого визита придется разъяснять разницу между нежеланными гостями и визитерами, которые приходят предварительно предупредив. А заодно и свод правил на такие случаи составить. – Он отлично ведет хозяйство, поэтому мы его так и называем. Верно, Брюзга?

- Верно-верно, – пробормотал домовой и поспешно ретировался.

Я разлила чай, стараясь выглядеть как можно более обыденно. Но чайник, похоже, решил проявить характер.

– Осторожнее с носиком, - прошипел он. - Его отполировали, и он очень чувствительный.

От неожиданности я чуть не уронила его. Сестры Фурс застыли с открытыми ртами.

- Простите, что? – ошеломленно переспросила Лара. На худом побелевшем лице проступили розоватые пятна и исчезли. Она пучила на меня свои округлившиеся глаза, моментально забыв все остроты.

- Я сказала: «Осторожнее с носиком», – быстро сказала я. – Он горячий.

- Но голос был другой!

- Эхо, – отрезала я. – В этом доме прекрасная акустика. Вы не представляете, как иногда мой голос отражается от стен!

Чайник обиженно пыхнул паром, но промолчал.

Я разлила чай и протянула чашки гостям. Они приняли их с явной опаской, словно боялись, что фарфор тоже заговорит. И не зря. Фарфор тоже мог подложить свинью, несмотря на все ранние уверения Брюзги, что, когда в доме гости, все ведут себя ниже травы, тише воды.

- Итак, – я села напротив и постаралась изобразить светскую улыбку, – как давно вы живете по соседству?

- О, мы тут с самого детства, – оживилась Клара. – Мы помним, как ваша мать только переехала в этот дом. Это было… – она понизила голос до драматического шепота, – в тысяча восемьсот десятом году! Темной-темной ночью!

- В грозу, – добавила Лара не менее драматично. – С молниями и громом. Весь город только и говорил об этом.

- Как… живописно, – пробормотала я, отпивая чай.

- А потом начались странности! – Лара наклонилась вперед, ее глаза блестели от возбуждения. – По ночам слышались странные звуки! Пение! Магические заклинания!

- Это были книги, – не удержался и прокомментировал портрет дамы в голубом платье. – Они любили читать вслух по ночам.

Побелев, как снег, выпавший в январе, сестры синхронно повернули головы к портрету.