Книга По ту сторону тьмы, страница 47 – Марика Полански

Воздух в кабинете сгустился, что хоть ножом режь. Риваан подошёл к открытому окну. Руки тяжело опустились на подоконник. Досада навалилась давящим мешком на плечи. Если бы тогда ведьмолов не открыл перед ней дверцу экипажа, сейчас всё было бы по-другому. Но ведь Ладамира сама ушла! Она этого захотела! Тогда почему его грызёт чувство, словно он совершил что-то неправильно? Что он, Риваан, виноват в произошедшей трагедии?

— Что я могу сделать? — глухо произнёс наконец ведьмолов, глядя на раскидистые розы и чубушник. Летний ветерок слегка прикасался к остриженным верхушкам кустов. Между ними виднелась голова соломенной шляпе. Сандрос, новый садовник, нанятый Тихоном, осторожно снимал увядшие соцветия с кустов.

Шкурник так долго молчал, что Риваану невольно показалось, будто тот не услышал вопроса.

— Я, как лекарь, сделаю всё возможное со своей стороны. А вы… Единственное, что вы можете сделать сейчас — продолжать заботиться о Ладамире, — медленно покачал головой профессор, подбирая каждое слово. — Попробуйте разговаривать с ней, пока она в беспамятстве. По опыту могу сказать, что порой забота способна возвращать к жизни даже безнадёжных.

На прощание Шкурник рассеянно пожал руку ведьмолову, пообещав навестить Ладамиру на следующий день. Неуклюжая фигура в темно-канареечном костюме мелькнула между раскидистыми клёнами и исчезла за кованой калиткой.

Риваан ещё долго смотрел на опустевшую дорожку, но не видел ни залитых солнцем деревьев, ни ярких цветов, возле которых суетился Сандрос. Мысли то и дело возвращались к разговору.

Профессор подтвердил слова брата каппы: Ладамира действительно не хочет возвращаться. Несмотря на то что тело практически восстановилось, двоедушница решила остаться в Межмирье. Риваан поймал себя на желании немедленно войти в спальню, где лежала ведьма, и трясти её до тех пор, пока она не очнётся. Только чтобы не было так… больно.

По спине пробежала прохладная волна, будто он стоял на берегу моря, и ведьмолова объяло облако едва уловимого цветочного аромата.

— Ты, конечно, волен попробовать всё что угодно. Но с таким настроением девушку не вернуть, — раздался за спиной насмешливый женский голос.

Риваан выразительно закатил глаза и обернулся.

В кресле, где недавно сидел Шкурник, расположилась Мара. Вместо привычного шелкового балахона на ней было тёмно-синее платье, расшитое чёрным жемчугом, а обожжённое лицо кокетливо скрывала вуаль. Пальцы, затянутые в шелковую перчатку, задумчиво крутили длинный мундштук из слоновой кости.

— Искренне рад тебя видеть, но желания разговаривать у меня нет, — Риваан с глухим раздражение сёл за стол и придвинул к себе папку с отчётами.

Мара небрежно повела плечами и окинула взглядом кабинет.

— У меня не так много времени на разговоры, — негромко отозвалась она, и в ту же секунду оказалась за спиной ведьмолова.

Холодные пальцы стиснули мужское горло, заставив Риваана прижаться затылком к её груди. Тот инстинктивно подался вперёд, но разливающийся под кожей огонь парализовал мышцы, превратив в безвольную тряпичную куклу. Из горла вырвался булькающий хрип.

Чёрная вуаль растворилась, и Риваану вдруг показалось, что он вглядывается в Бездну, бескрайнюю и беспросветную. Безотчётный животный ужас впился крючьями в сердце. По лицу мазнуло холодом, пробирающим до костей. Тем, что всегда является спутником самой Смерти.