Книга По ту сторону тьмы, страница 50 – Марика Полански

— Я не вернусь, — глухо произнесла ведьма. — Не знаю, как ты сюда попал, но я не вернусь… Мне здесь хорошо. Мне спокойно.

— А там тебя Мира ждёт. Она переживает за тебя.

Лада промолчала.

— Холодно. Здесь всегда холодно?

— Я не знаю. Я не чувствую, — она внезапно вскинула руку в сторону дома, темнеющего между толстыми стволами дуба. — Ты хотел знать, что со мной произошло. Тот человек приходился другом моему отцу. Мне тогда было десять. Или одиннадцать. Я плохо помню, что и как случилось… Никто не знал об этом. А если бы я рассказала, не поверили бы. мало ли что ребёнок сочиняет? Тем более, ребёнок с особенностями… Можешь заглянуть в окно. Тебя всё равно не заметят…

В груди ведьмолова стянулся неприятный толстый жгут. Словно его заставляют делать что-то отвратительное. На душе стало мерзко, будто это он, прикрываясь благочестием и добрым именем, дал волю животной одержимости.

— Ты, правда, хочешь остаться? Неужели тебе хочется оставаться с тем, что тебя когда-то сломало?

Лада неопределённо пожала плечами.

— Здесь меня хотя бы не пытаются убить за то, что я не такая, как остальные.

— Это Межмирье, Лада. Ты будешь проживать раз за разом тот страшный день, не в силах что-либо изменить. Неужели это намного лучше, чем бороться за свою жизнь?!

Голос прозвучал резче, чем он хотел. Бессильная злость охватила Риваана. Хотелось взять и как следует встряхнуть ведьму, чтобы та пришла в себя.

Плечи Лады вздрогнули, и женщина, закрыв лицо руками, расплакалась. Риваан тяжело вздохнул и покрепче прижал её к себе. Он мог спокойно перерезать горло ведьмаку и равнодушно взирать на казнь сотен, как тогда в Вальдане. Но женские слёзы выбили у него почву из-под ног.

— Я знаю боль, — прошептал он в растрёпанные рыжие волосы. — Сначала кажется, что её можно не замечать. Затем — что можно вынести. Однако потом понимаешь, что с ней невыносимо жить. Тогда начинаешь искать причины, чтобы преодолеть боль… Пожалуйста, Лада, просто поверь мне. Тебе больше не придётся жить в страхе. Я не сделаю тебе ничего плохого. И другим не позволю. А если захочешь, помогу тебе с деньгами. Ты сможешь уехать из столицы куда душа пожелает. Я помогу тебе… — ведьмолов выдавил улыбку, радуясь, что Лада не видит, насколько вымученной она получилась.

Она помолчала несколько минут и наконец тихо произнесла:

— Хорошо. Только не пугай меня больше. Я этого не выдержу.

— Не буду, — ответил Риваан, чувствуя, как в груди разливается блаженное тепло.

Только в детских сказках пишут о том, как герои возвращаются с того света и при этом у них ничего не болит. У меня же ломило всё тело. Начиная от моей взлохмаченной головы, которая буквально разрывалась на куски, заканчивая пальцами на ногах. Помнится, в академии подруги ухитрились протащить несколько бутылок южного розового шампанского. А между тем южное розовое славится не только восхитительным виноградным вкусом с нотками мяты, но и дичайшим похмельем. На следующий день посиделок половина благородных девиц завидовала мёртвым. Другая половина сочувственно качала головой и неодобрительно цокала языком, скрывая злорадство.

Но утро после весёлых девичьих посиделок мне показалось благодатью по сравнению с первыми мгновениями пробуждения. Опухшие веки не хотели подниматься. Сквозь них пробивалось красное марево, настолько яркое, что желудок неприятно свернуло в тугой узел. Острая боль резкими толчками пульсировала где-то в макушке, отдавая в виски. К горлу подкатила противная тошнота. Спина затекла и ныла от давящей ломоты в мышцах. Хотелось свернуться калачиком, натянуть одеяло на голову и тихонько выть.