Книга Белая, страница 86 – Ева Сад

Последнее сообщение от нее пришло сегодня ночью. В три часа. Как раз, когда я проснулась, разбуженная голосом отца.

«Лера, — писала мама, — я так боюсь за тебя, что готова все бросить и мчаться тебя спасать. К сожалению, я не знаю, где именно ты находишься. Я очень тебя прошу выйти на связь. Знаешь, раньше я не верила в материнское чутье. А теперь верю. Пожалуйста, уезжай оттуда, где ты сейчас находишься. Уезжай срочно».

Пока я читала это сообщение, мама появилась в сети и написала еще кое-что.

«Прости за то, что не защитила тебя от отца».

Это последнее сообщение, про отца, так меня потрясло, что я тупо уставилась на него, не веря, что его написала моя собственная мать. Никогда она даже не упоминала о том, что чувствует свою вину за то, что не вставала на мою сторону, когда отец проводил свои воспитательные эксперименты. И я ни разу не поднимала эту тему. Мне казалось, что это со мной какие-то проблемы, раз я так и не смогла угодить никому из родителей.

Не зная, что ответить на мамино сообщение, я продолжила свой путь к агартовскому берегу, на всякий случай продолжая сжимать телефон в ладони. Один ползок. Второй ползок. Интересно, а что это была за женщина с квакающим голосом, поджидавшая меня у моста, когда я впервые пошла в Агарт?

Я открыла поисковик и, как смогла, сформулировала запрос. Результаты поиска оказались однотипными: поисковая система предполагала, что меня интересуют кикиморы. Зеленоватая кожа, квакающий голос, спутанные волосы и неопрятный внешний вид.

Бред какой-то, решила я. Но все же открыла одну статью. Автор этого опуса писал о том, как кикиморы могут вредить и помогать людям, как сложно избавиться от их присутствия, и прочее в том же духе.

Я решила долистать текст до конца для очистки совести и больше не тратить время на чтение всякой чуши. Но когда я увидела фото в конце статьи, мое решение моментально изменилось.

На фото была изображена продавщица из агартовского магазина, в котором я случайно украла молоко.

Я вглядывалась и вглядывалась в фотографию, хотя сразу было понятно, что ошибки быть не могло. Память на лица у меня была прекрасная — один раз увидев человека, я запоминала его навсегда. У женщина на фото не было темных очков, как у продавщицы в сельском магазине. Но лучше бы очки были. Потому что глаз у женщины был всего один и располагался ровно на том месте, где у обычных людей находится переносица.

Подпись к фото была не менее впечатляющей, чем само фото. «Лихо одноглазое. Остерегайтесь подходить близко!» — гласила подпись.

Мои губы дергались, и я никак не могла повлиять на этот процесс. Нервный тик? Или того хуже — инсульт? В тридцать лет…

Подавив желание вышвырнуть телефон в реку, я перешла по ссылке, попав по синим буквам на экране раза с десятого. Автор статьи продолжал пугать читателей. Хотя если бы мне попалась эта статейка в спокойной обстановке, я бы только посмеялась, как и любой трезвомыслящий человек.

Но на шатком мосту, под которым бурлила горная река, мне было не до смеха. Я продолжала держаться за ненадежную конструкцию и усилившийся ветер качал меня, как одинокую травинку, неизвестно как выросшую на бесплодном поле.

«Лихо — воплощение зла, — читала я. — Проникает взором в самую душу… Ворует радость и счастье… Худшая напасть, которая может приключиться с человеком…».