Книга Хозяйка Северных гор 2, страница 24 – Адель Хайд

«Ага, туда только попади, они там мен так обработают, то точно «не захочу оттуда уезжать, скользкий интриган этот архиепископ, мягко стелет, да спать в келье будет жёстко»

На какой-то миг мне стало страшно.

«А что, если он не даст мне выйти из замка? А моим тэнам сообщат, что я сама приняла решение поехать в эту обитель? Что делать? Что ответить?»

И вдруг какой-то голос внутри меня совершенно чётко произнёс моими губами:

— Нет, святой отец, я слишком люблю жизнь, чтобы помышлять о том, чтобы провести хотя бы год вдали от всего. У меня много планов, и на сегодня у меня назначена аудиенция у Её Величества.

Это, конечно, было неправдой. Но что было делать, идея про аудиенцию у королевы была единственной, что пришло мне в голову.

«А что, я сразу поеду во дворец, и сама напрошусь на аудиенцию к королеве. И поговорю с ней. Что я, в конце концов? Мне есть, что ей предложить. Главное, выбраться отсюда».

Я почувствовала, как ладони мои стали влажными и по спине скатилась капля такого же холодного пота.

Я вдруг поняла, какой ужас во мне вызывает сама мысль оказаться где-то в монастыре. Почему-то все эти монастыри представлялись мне каменным мешком, из которого нельзя выбраться. Хотя, с другой стороны, вспоминая ту провокаторшу, матушку Агнессу, она ведь не только вышла, но и провернула целую операцию по моему похищению.

Но я не матушка Агнесса, у меня на жизнь были совсем другие планы.

Подумала: «Нет, ну каков интриган этот архиепископ Кентерберийский! Как всё завернул!»

А вслух сказала:

— Благодарю, святой отец, за наставление. Могу ли я прийти к вам на исповедь?

«Боже… — подумала я. — Что я несу? Какая исповедь, какой святой отец?!» Но кто-то говорил моими губами.

— Конечно, дочь моя, — расплылся в змеиной улыбке архиепископ. — Но подумай над моим предложением. Возможно, сейчас оно тебе кажется неуместным. Но я вижу, что тебе нужно побыть одной, поразмыслить, провести время в молитвах.

После этого архиепископ развернулся и пошёл вдоль террасы. Ни слова не сказал, не пригласил идти за ним, просто развернулся и пошёл. Мне ничего не оставалось, как пойти вслед за ним.

Было страшно: а вдруг он свернёт куда-то в сторону? Но архиепископ шёл тем же путём, каким мы выходили на эту огромную террасу.

У дверей своего кабинета он остановился, развернулся, и кивнув в сторону охраны произнёс:

— Тебя проводят, дочь моя.

Поле чего, не прощаясь и ничего больше не говоря, зашёл в кабинет. Дверь за ним захлопнулась.

Я осталась стоять напротив двух охранников. Они стояли как истуканы. Попробовала до них «достучаться»:

— Кто из вас меня пойдёт провожать?

Охранники продемонстрировали нулевые эмоции. Мне даже захотелось их пощупать, чтобы узнать, они вообще живые или просто искусно сделанные копии людей?

Но делать было нечего, не ломиться же снова в кабинет архиепископа, мне вообще больше не хотелось попадаться ему на глаза. Я развернулась и пошла искать выход сама, понадеявшись, что память меня не подведёт.

Когда я уже начала паниковать, что, словно в лесу хожу по кругу, передо мной открылся «прекрасный вид» на входные двери. Захотелось от радости станцевать, но я подумала, что человек в сутане, стоящий возле этих дверей может не так понять, ещё признают одержимой. Поэтому усилием воли подавила в себе это прекрасное желание и направилась к дверям.