Книга Вторая жизнь доктора Лейлы, страница 146 – Адель Хайд

— Прибежит, руки не помоет, а нам потом отдувайся

Так выяснилось, что оперируем мы принца без согласия главного королевского врача. И я подумала, что, когда доктор Уислер узнает, что и я в этом принимала участие, то он точно сделает всё, чтобы я в его университете не смогла получить диплом.

Когда Максимилиан уже лежал на столе, полностью обнажённый и прикрытый тонкой простынёй, я взяла его за руку, а он сжал мою ладонь, посмотрел мне в глаза, и сказал:

— Ты будешь мне сниться

Я улыбнулась и закрыла лицо принца, свёрнутой в несколько слоёв тонкой марлевой тканью.

Через эту ткань мы делали дозировку эфира, по капле дозируя эфирную жидкость.

Вскоре принц погрузился в глубокий сон, и Чарльз Брайт твёрдой рукой гениального хирурга сделал первый разрез.

План операции был отработан до миллиметра и до секунды, я смотрела как парень уверенно оперирует и внутренне ликовала, что в этом времени нашёлся такой «Паганини от медицины».

Операция прошла без осложнений, я контролировала дыхание, пульс и давление нашего пациента. Давление здесь можно было измерить с помощью ртутного манометра, поэтому делала я это с периодичностью, и только, если менялся пульс. Всего за время операции сделала три раза.

Конечно, мы провели довольно большой объём оперативного вмешательства, но у нас был пенициллин, и Максимилиан был молод и здоров. Но всё равно первые сутки после операции были самыми критичными. И я, предупредив своих, особенно миссис Элис, которая вечно переживала за меня, осталась в больнице на ночь.

Надо ли говорить, что и ван Эрменгем и Чарльз Брайт тоже остались. Никто не мог уйти, и не только потому, что это был принц, а ещё и потому, что мы сделали такую операцию впервые. Как мы могли спать?

— Лейла, — проговорил уставший Чарльз Брайт, от усталости растерявший неуверенность и перешедший на нормальное обращение, — вы ни разу не остановили меня

— Чарльз, — поддержала я неформальное общение, которое теперь, после того, как мы провели столько времени у операционного стола стало необходимостью, — вы всё сделали идеально, я не увидела ни одного момента, чтобы что-то было не так.

Ван Эрменгем рухнул на стул, стоявший стены в операционной, мы ждали, когда принц проснётся, чтобы отвезти его в палату. Я продолжала контролировать пульс, держа Максимилиана за руку.

Казалось бы, всего тридцать семь минут шла операция, а все были в таком состоянии, будто бы разгрузили, как минимум, пару вагонов с углём.

Наконец, пульс принца начал ускоряться.

— Он просыпается, — чуть громче сказала я, потому как мне казалось, что коллеги немного ушли в себя и могут меня не услышать.

И, видимо, принц тоже услышал мой оклик и открыл немного затуманенные глаза. Он был весь перевязанный, поэтому говорит ему было трудно. Большая повязка была на спине, шее и голове, лежал принц на животе. Но несмотря на неудобство он попытался улыбнуться и прошептал:

— Я же говорил, что ты будешь мне сниться.

Помимо меня это услышали все. Но я сделала вид, что так и должно быть, подумаешь, чего только люди после наркоза не говорят.

Но ночью, когда ван Эрменгем отпустил меня отдохнуть пару часов, сменив у кровати принца, он потом пришёл, разбудил меня и, смущаясь, произнёс:

— Лейла, сейчас очередь Чарльза, но …, — судя по всему, доктору было сложно подобрать слова, и он ограничился тем, что сказал, — в общем принц зовёт вас.