Книга Вторая жизнь доктора Лейлы, страница 161 – Адель Хайд

Я вспомнила что именно этот вопрос вызвал наибольшее количество обсуждения на экзамене интернов. Но самое неприятное заключалось в том, что группы крови* пока не были открыты. Вернее так, в научных кругах велись обсуждения о теоретическом аспекте разницы в крови человека, но доподлинно известно не было.

(* В земной истории человечества группы крови были открыты на рубеже XIX и XX веков состоялось величайшее достижение биологии и медицины: австрийский иммунолог Карл Ландштейнер открыл группы крови. Казавшаяся одинаковой кровь была различной по свойствам эритроцитов, так называемых «красных кровяных телец». Ландштейнер подразделил кровь всех людей на три группы: О (первой), А (второй) и В (третьей). Несколько позже было установлено наличие четвёртой группы крови — АВ.)

Теперь надо было пройти по «лезвию бритвы» ответить и в то же время не сказать ничего лишнего

Я могла бы многое рассказать по этому вопросу, и про свойства эритроцитов, и про географическое распространение различных групп крови, и устойчивость тех или иных групп к различным инфекционным заболеваниям, но, увы, не могла.

Пришлось ответить так, как бы, на мой взгляд ответил студент-медик, в этом году окончивший университет:

— Существуют различия в составе крови, но пока есть лишь теории, которые не имеют под собой доказательной базы. Однако, были проведены исследования…

Я назвала имена уважаемых докторов, которые действительно занимались этой тематикой и не только в Британии. Увидела, как удивлённо поднялись брови у Франца фон Мекленштейна, который сразу же что-то записал.

Я вообще заметила, что и Франц фон Мекленштейн и ещё двое профессоров, выслушивая мои ответы, довольно часто помечали что-то в своих блокнотах.

Ответ был принят, но доктор Уислер отметил, что я, якобы отделалась общими фразами.

«Ну кто бы сомневался, — подумала я, — у доктора Уислера мнение уже сформировано, вся надежда на непредвзятость остальных»

Экзамен продолжался.

Следующий вопрос задал сам доктор Уислер. Я подумала о том, что доктор, вероятно, потратил немало времени продумывая, какой вопрос можно задать мне, чтобы была возможность покритиковать.

Вопрос касался … принца. Конечно, не самого принца, а анестезии, которая использовалась во время проведения операции для Максимилиана.

Я рассказала о всех тех методах, которые применялись и были общеизвестны, но комиссию интересовал вопрос, как я пришла к тому, чтобы использовать эфир и закись азота.

Кстати, после того, как мы таким образом прооперировали принца, Чарльз Брайт при поддержке своего учителя ван Эрменгема уже провели несколько десятков операций и пока не было ни одного не успешного случая. Правда и операций длительных, больше сорока пяти минут не было.

Я решила, что могу об этом рассказать. Но по мере рассказа доктор Уислер стал заваливать меня вопросами. Надо отметить, что вопросы были весьма профессиональные.

Например, после того, как я рассказала об опасности передозировки на разных этапах введения наркоза, он спросил:

— Каким образом вы можете контролировать дозировку?

Я, конечно, могла бы рассказать ещё раз, как рассчитать дозировку, но с современными приборами точного контроля пока было сложно достигнуть.

Так и сказала. В ответ получила критическое замечание по необдуманному применению. Неожиданная помощь пришла со стороны фон Мекленштейна, который широко улыбнувшись обратился к Уислеру: