Книга Вторая молодость Фаины, страница 120 – Адель Хайд

— Султан Азамат-Гирей Сагат-Гиреевич, — отрапортовал почти что без акцента Азат, принятый мной на службу как «горец» из дальнего аула.

— Рассказывай, Султан Азамат, кто ты, откуда, из какой семьи и как оказался здесь, — озвучила я план, чтобы у Азата не осталось сомнений в том, что он не сможет и дальше отмалчиваться.

По ходу его рассказа стало понятно, что моя история ещё не самая запутанная.

Азат был черкесом, жил в адыгском ауле в Тлюстенхабле, сам из черкесских князей, пши*. У них очень строго с тем, кто на ком может жениться, и это не просто вопрос, это вопрос чести, потому что титул князя передаётся только по рождению. Дочь, если, например, в семье нет сыновей, может передать титул или, как выразился Азат «княжеское достоинство» тому, за кого выходит замуж, но это княжеское звание будет ниже, переданного по рождению.

Поэтому князья, желая сохранить «высокую кровь», очень строго относятся к неравным брачным союзам, считая их большим бесчестьем.

(* Титул князя, по-черкесски «пшех» или «пши» )

Но Азата угораздило влюбиться в русскую девушку, причём влюбится так, что ослушался отца, родных и порвал с семьёй, именно поэтому и не называет себя полным именем, и не относит себя более к князьям, потому что неравный брак, не позволит ему передать титул его детям.

— А теперь? — спросила я, — они что решили тебя простить? И позвали служить в полк?

Азат кивнул, но мне этого было недостаточно:

— Я не понимаю, Азат, ты ушёл, выстроил жизнь здесь, вдали от родных, а теперь ты вернёшься?

И Азат мне объяснил, что титул можно заслужить и брат даёт ему такую возможность.

— А жена твоя, дети? — я спрашивала, потому что видела такое у мужчин. Всё, глаза загорелись, сейчас побегу «воевать», а бабы с детьми потом выживают, как могут.

Заметила, что мой вопрос охладил кандидата в «горный полк». Азат задумался, даже жаль его стало: «Взяла и крылья подрезала, парню».

Решила помочь:

— А как братья твои, у них же тоже жёны, дети?

Оказалось, что, уходя на службу, жён и детей оставляют под присмотром старших родственников, матерей, бабок.

Но у Азата и его маленькой семьи здесь такой возможности не было. У него даже морщина вертикальная прорезала лоб, так он задумался.

— Азат, вижу, что ты задумался, это хорошо, — сказала я, — ты сразу не откидывай эту идею со службой в полку, сейчас мне некогда, но вернусь из столицы и поговорим, а пока съезди, пообщайся с братьями.

Отпустила Азата, а когда он выходил из кабинета, спросила:

— Азат, а на каком языке вы с братом разговаривали?

— Кабардинский, — ответил он.

Отпустив Азата, тоже вышла на улицу. Перед магазином до сих пор было многолюдно. Столы с угощением быстро пустели, но мы хорошо подготовились, официанты поднесли еду во второй, а потом и в третий раз. Люди подходили, дегустировали мёд, после чего им вручали закуски, заворачивая их в салфетки.

Хорошо, что по совету владелицы чайного магазина я заранее согласовала мероприятие с городовыми. Иначе бы за такое столпотворение мне бы точно «влетело», ведь мы перекрыли почти всю улицу. Благо, она была пешеходной. Но я заметила, что двое городовых дежурили в отдалении, поглядывали то на толпу, то на столы. Я попросила Ивана передать им немного еды, следить за порядком сытыми будет неизмеримо легче.

В целом, не знаю, как дальше пойдёт бизнес, но пока мне всё нравилось. Мы даже приняли несколько заказов на эликсиры. Мёд был в свободной продаже, через кассу, конечно, на середину дня мы ещё не смотрели, сколько продали, ведь внутрь магазина можно было попасть только после завершения официальной части и раздачи подарочных коробочек, поэтому торговля началась довольно поздно.