Книга Вторая молодость Фаины, страница 126 – Адель Хайд

Я думала о том, что кто-то из крестьян или вообще чужаки найду хотя бы один самородок, и тогда… что будет тогда я пока предпочитала не думать.

Поезд прибыл в Петербург рано с утра, поэтому у нас был весь день на то, чтобы и к квартире привыкнуть и вымыться, и отдохнуть.

Когда мы стояли на перроне, я видела, как ротмистр Диваев посмотрел в нашу сторону, но, увидев, что нас встречают, подходить не стал. Это меня порадовало. Почему-то он был мне неприятен, может, из-за своей странной навязчивости. И я понадеялась, что то, что Алексей нас сразу увёз, не даст возможности ротмистру узнать, где мы поселились.

Касательно вечерней встречи Алексей спросил, где бы я хотела поговорить, у него в конторе или в ресторации. Но я попросила его приехать сюда, в квартиру, потому что мне с моим разговором и с моими камушками в шкатулке нужна была полная приватность.

Мы остались разбирать вещи, а Алексей откланялся и вышел из дома. И ни я, ни он, никто из нас не заметил того, что на лавочке в сквере напротив доходного дома сидел, раскуривая папиросу, ротмистр Диваев. Он увидел, что Алексей Порываев вышел, немножко ещё посидел, посмотрел на окна, затушил папиросу, и только потом ушёл из сквера.

Особняк купца Порываева на Моховой, 23

— Алёша, присядь, послушай, ну куда же ты всё время летишь, окаянный, — к Алексею в Петербург из Москвы приехала матушка Агриппина Александровна.

Сказала, что навестить, но было у Алексея подозрение, что снова матушка сватовство затеяла. Он от этого из Москвы и сбежал, но разве же сбежишь, если мать решила сына во что бы то ни стало женить.

Мать Алексей Порываев любил и уважал, хотя она и не была очень образованной, но, когда отец практически разорился, и чуть было не обанкротил дедовский бизнес, то именно она взяла на себя управление, и добилась пусть не фантастических прибылей, но сумела удержать предприятие, созданное дедом, на плаву и не отзывать Алексея из-за границы, где тот учился.

И ведь дотянула до того времени, когда Алексей вернулся и взял на себя управление предприятием.

О женитьбе мать заговорила не сразу, дала возможность Алексею несколько лет освоится, да «погулять». Хотя «гулять» Алексею было некогда, он сразу с размахом «выступил» в купеческих кругах, и не прогадал, поэтому и времени свободного не было на «гулянки». И, глядя на то, как сын «убивается», мать и решила, что надо ему жениться.

И начались, особенно по выходным, обеды в доме, какие только купцы не приходили, известные и не очень, но всех их объединяло одно, у всех были дочери, у кого одна, у кого две и больше.

Одна ему даже понравилась, не такая юная, как остальные, и, когда в оранжерею её повёл, то она даже разговор поддержала, азы экономики знала, сразу было видно в лёгкости не растили, действительно помогла родителю.

Но, взглянув на Алексея, она честно ему сказала:

—Откажитесь от меня, Алексей Сергеевич, я другого люблю, ещё немного и стану старой девой, глядишь отец и даст разрешение.

И спустя два года Алексей с удивлением прочитал в газете, что дочь купца Елисеева, Елизавета Александровна вышла замуж за никому неизвестного Ивана Яковлевича Фомина.

Как Алексею удавалось, не обижая матушку, избегать брака, он и сам порой удивлялся, но вот уже пятый год матушкины попытки его «оженить» успехом не увенчались.