Книга Вторая молодость Фаины, страница 147 – Адель Хайд

Вот так и пойдёшь к Аркадию Никифоровичу, а тот к бывшим коллегам в полицию, и «тот, кто в тени» сразу обо всём узнает. Ещё и это странное письмо от Валентины Егоровны: «Мужу не доверяйте».

И вдруг меня как холодной водой окатило. А что, если Вышинский и есть тот, кто за всем стоит?

Ведь не просто же так приезжал он в Екатеринбург. И сам по себе он какой-то неприятный. Высокий, худой, с желчным лицом. Я вспомнила Валентину Егоровну, тихую и молчаливую, вдвое, если не втрое, моложе него. Вспомнила, какая она мне впервые показалась грустная, словно замученная.

Может, конечно, болезнь у неё, а может и супруг с ней как-то плохо обращается.

Мне стало страшно, тем более что выход у меня оставался, по сути, один.

Время до ужина во дворце, как ни тянулось в ожидании письма от похитителей, всё равно пролетело. И, вот, как только мне выезжать, письмо, конечно же, принесли.

Я взяла его с собой, села в карету, и подумала, что по дороге прочитаю. Короткая, чуть длиннее, чем первая, записка тоже была отпечатана на механической машинке на хорошей плотной бумаге:

«Фаина Андреевна,

рассчитываем на ваше благоразумие. Завтра в полдень, надлежит вам явиться в здание Коллегии Канцелярий, что на Университетской набережной, подъезд номер два. Там вас будет ожидать нотариус с подготовленными бумагами. В его присутствии вам необходимо будет подписать документы, подтверждающие, что вы добровольно и без принуждения передаёте землю. Нотариус обязан спросить вас, добровольно ли вы это делаете, и вы должны будете ответить утвердительно. Только после этого вам будет возвращена ваша племянница.»

— Ну что ж, — подумала я, — времени мне похитители почти не дали, но половина суток у меня есть

А карета моя уже въезжала на территорию Зимнего дворца.

А карета моя уже въезжала на территорию Зимнего дворца.

Сопровождал меня Тихон. Ещё по пути я поняла, что так и не отправила никого к графу Гореву, да и сама не съездила, так и не узнала, что там с Анной Мещеряковой. «Голова моя дырявая, — подумала я, — надо было всё-таки заехать к Аркадию Никифоровичу, вместо того чтобы целый день ждать письма от похитителей».

Мысли метались, и мне вдруг до боли захотелось увидеть Алексея Порываева. «Куда он пропал? Что произошло? Я уже не знаю, что и думать… Уж не завязан ли и он в этом?» — мелькнула щемящая грудь мысль.

«Так недолго и с ума сойти, — сказала я себе, глядя в окно, — а ведь я приехала в Петербург, чтобы спастись.»

Я вздохнула. Надеялась, что к императору меня сразу позовут и не придётся торчать на ужине. «Смысл какой мне с ними за столами сидеть? Я и родовитостью не сильно отличаюсь», — криво усмехнулась я.

Когда подъезжали к Зимнему дворцу, обратила внимание, какой он всё-таки красивый. Сердце сжалось. «Как там Полинка?.. Сейчас бы могли вместе здесь гулять», — подумала я, сглотнув ставшую кислой слюну.

— Эх, Фаина Андреевна, — пробормотала я себе под нос, — где наша не пропадала.

Встретили меня во внутреннем дворе дворца как дорогую гостью. Отворили дверцу экипажа. Я вышла, показала приглашение. Встречавший чин сказал:

— Ужин будет проходить в Николаевском зале.

А я подумала: «В молодости, когда приезжала в Ленинград, была только в Греческом зале. А вот в Николаевском ещё ни разу». Даже смешно стало. «Ну что ж, пока есть силы пошутить, значит не всё потеряно», — выпрямила спину и пошла следом.