Книга Счастье на краю, страница 119 – Адель Хайд

— Никогда не пробовал ничего подобного, — искренне сказал Этьен

— Вы вообще практически первые, кто это пробует, — улыбнулась я, — эту удобную еду будет делать моя подруга Марта, владелица таверны у Марты.

Увидев в глазах баронессы узнавание имени, я закивала:

— Да, госпожа баронесса, это та самая Марта, пирожки которой так чудодейственно действовали на модиров

Я случайно проговорилась, но баронесса тут же зацепилось за множественное число:

— Мари, вы сказали «модиров», значит ли это, что вы видели многих?

— Только двоих, это было братья Ринальди, — грустно ответила я, понимая, что баронесса всё ещё надеется, что её сын жив.

Ни баронесса, ни Этьен не знали раньше братьев Ринальди, поэтому долго их расспросы не продолжились.

— Этьен, — спросила я, — готовы ли вы ко встрече с семьёй? Завтра я организую укладку плитки вдоль улицы и, надеюсь, что вы сможете сами дойти до дома вашей матушки, без риска обратного обращения

— А я смогу перемещаться только там, где есть плитка? — задал весьма верный вопрос Этьен.

— К сожалению пока да, — грустно ответила я, — мы ещё не придумали как снять проклятие короля, но работаем в этом направлении.

Про себя даже «сплюнула», стало неприятно, что отвечаю людям словно бюрократ какой-то.

Но следующее, что произнёс Этьен, всё-таки успокоило мою совесть:

— Ну что вы не расстраивайтесь Мари, я уже рад и этому. Подумать только, завтра я уже смогу увидеть мою семью. Мне до сих пор кажется, что это сон.

Распрощавшись с баронессой и Этьеном, я отправилась в дом семьи Моран. Мне предстояла непростая задача, рассказать, что Этьен жив и теперь уже вполне здоров, но пока надо подождать до утра, да ещё и до того момента, как будет выложена плитка.

Зря я боялась, что не найду нужных слов. И маркиза и Эжени, сразу же приняли факт того, что Этьен жив, единственный момент, который было непросто урегулировать, это желание обеих женщин сразу бежать к дому баронессы де Вальмон. Я еле их отговорила, и всё-таки спросила, почему они не сильно удивились тому, что Этьен жив и с ним уже почти всё в порядке.

И маркиза, когда все успокоились, сказала:

— Мари, не удивляйтесь, что мы с Эжени так спокойно отнеслись к тому, что произошло ещё одно чудо. С тех пор, как вы появились в нашем доме, чудеса — это то, что стало неотъемлемой частью нашей жизни. Вы не представляете, как беспросветно мы жили до того момента, как вы постучались в нашу дверь. Я не устаю благодарить матушку Боншон, которая отправила вас к нам.

— Ну что, вы Элиз, — я даже смутилась, — вы и сами очень мне помогли, и стали родными людьми для меня, а вчера, вернувшись в ваш дом, я словно долмой вернулась, в семью.

В общем закончился наш разговор тем, что мы дружно все поплакали. Ну ладно Эжени, она по любому поводу устраивает слёзоразлив, но от себя и маркизы я такого проявления чувств не ожидала.

С утра только взошло солнце, а мы с маркизой уже вывели на улицу и тех, кто уже работал в доме и ещё пригласили несколько рабочих, и уложили плитку по той схеме, которую мы отработали в герцогстве де Мариньи.

За этим занятием и застал нас герцог де Мариньи, который приехал за мной и, судя по тому, что приехал он рано, что-то произошло.

Но мне так хотелось присутствовать на встрече Этьена с семьёй, что я даже не стала сразу расспрашивать герцога с чем он приехал, а только молитвенно сложила руки на груди и одними губами попросила немного подождать.