Книга Землянка по ту сторону неба Хайд, страница 53 – Екатерина Евгеньева, Адель Хайд

У меня появился шанс выжить.

Когда встала и проверила встроенный анализатор, то оказалось, что я вполне могу дышать на этой планете и без скафандра, поэтому решив сэкономить ресурс, который мне ещё может пригодиться, я деактивировала режим защиты и сняла шлем.

Осмотревшись, поняла, что ИИ корабля сделал всё, что мог. Я находилась на плато, космолёт, с которого меня выбросило моим же взрывом, в несколько покорёженном состоянии стоял здесь же.

Не мешкая ни секунды, сразу же полезла внутрь, надеясь, что мои пиротехнические эксперименты не затронули приборную панель. Тогда, возможно, у меня останется шанс на то, что я смогу послать сигнал.

Внутри космолёта валялись куски «пены», которую я подорвала. Они были довольно тяжёлыми, но мне, привычной к повышенной гравитации, ничего не стоило их убрать. После чего я остановилась перед приборной панелью.

На первый взгляд на ней было всего одно повреждение. Но оно было самым неприятным. Кусок металла от обшивки при взрыве оказался впаян в узел связи.

Так что рассчитывать приходилось только на тот сигнал, который мне удалось послать, когда космолёт находился ещё на орбите.

Я не знала, успел ли мой сигнал достичь цели, прежде чем связь отрубилась насовсем.

Накатила злость, уж и не знаю, было ли это запоздалой реакцией на пережитый стресс, или мне просто захотелось кого-то побить, но я в каком-то остервенении набросилась на ставшую бесполезной панель управления.

— Чёрт, чёрт! — я долбила кулаками по кнопке экстренной связи.

Неожиданно после очередного удара на панели зажглись какие-то сигналы, она загудела. Я остановилась, боясь поверить в происходящее, но вскоре панель, издав протяжный хрип, замолкла, казалось, навсегда, и я осталась в тишине, нарушаемой только моим сбившимся дыханием.

Прикрыла глаза, собираясь с мыслями. Я осталась одна. Значение этой фразы сложно понять, когда тебя окружают люди или другие разумные, пусть даже и по дистанционной связи. Когда ты знаешь, что на другом конце вселенной за тобой следят и придут на помощь, чувствуешь себя совсем иначе. Иллюзия причастности в действии.

Сейчас же я как никогда остро почувствовала одиночество. Никто не придёт на помощь. Я одна в пустом раскуроченном моим же взрывом и падением космолёте, со сбившимся автопилотом и сломанным рычагом управления — ни вернуться в академию, ни проложить новый маршрут. Связи нет, а вокруг меня только непроглядная темнота неизвестной планеты.

Страх липкой пеленой пробирался всё ближе и ближе. Я не была трусихой и здраво оценивала свои возможности, будь то полёт на истребителе или выход в космос. И сейчас здравый смысл вопил о том, что, возможно, из этой передряги мне не выбраться живой.

Единственное, что ещё работало — это мой скафандр да несколько приборных датчиков анализатора.

Я проверила датчики углекислоты — вне зависимости от происходящего внутри космолёта они сканировали окружающее пространство на предмет непригодной для дыхания атмосферы. К моему облегчению, датчиками на космолёте подтвердилось, что уровень углекислоты и других неполезных моему организму веществ «за бортом» не был смертельным.

Чуть превышено содержание углекислого газа, чуть меньше одного процента, а также видны примеси тяжёлых металлов, но дышать было можно. Лучше уж так, чем сидеть запертой в железной капсуле и смотреть, как снижается заветный СО₂[1] на мониторе.