Книга Ведьма поневоле, или Принц под елкой, страница 62 – Екатерина Евгеньева

Шестеренки в голове крутились с бешеной скоростью в поисках выхода. Резко побежать? Спрятаться за дерево? Думать в стрессе точно было не моим коньком. Внезапно за пеленой снега разглядела своего возможного спасителя. Леонард же обещал помогать первокурсникам? Вот и шанс выпал. Я ускорила шаг и буквально врезалась в грудь будущего наследника.

— Привет, то есть здравствуйте! — я мялась, не знаю, что еще сказать.

— Диана, — глаза Леонарда как-то опасно блеснули, но я списала все на оптическую иллюзию от снежинок. Да и вообще, мало ли, что привидеться может. — Ты здесь одна?

Я покосилась на матушку и кажется, она все же опознала во мне свою дочь, потому что сейчас бойким шагом направлялась прямо в нашу сторону.

— Простите меня, — прошептала еле слышно, но куратор все же понял.

— За что? — не моргая, он смотрел прямо мне в глаза.

Если бы меня спросили, почему я сделала то, что сделала, то я бы не смогла дать точного ответа. Где-то на задворках сознания красным огнем пылал факт — люди не любят проявлений чувств в общественных местах, их это смущает. Воспользовавшись неизвестно откуда взявшимся знаниям, я поднялась на носочки и быстро прильнула к губам Леонарда в поцелуе.

Первой мыслью было — что я делаю? Нет, вру, конечно же. Первое, о чем я подумала, коснувшись горячих и мягких губ куратора было удивление, что он ответил на поцелуй. Не оттолкнул, разразившись тирадой о моем недостойном поведении, а обхватил руками и прижал к себе еще ближе, углубляя и захватывая мой язык в плен.

Не знаю, сколько длилось это безумие. Казалось, мир замер, в ожидании.

— Какого черта! — рядом с нами раздался до боли знакомый женский визг.

Леонард

«Не так я себе представлял ритуал», — думал я, пока стремительно возвращался к себе в апартаменты, чувствуя, как шелестит тяжелый парадный камзол при каждом шаге.

— Лео, милый, что это значит? — Франческа семенила рядом, еле поспевая за мной, цокая каблучками по мраморному полу.

Лицо девушки раскраснелось, и белая пудра немного скаталась в уголках рта, оставляя некрасивые разводы. Невеста судорожно захватила подол расшитого жемчугом платья в руки и практически бежала за мной, тяжело дыша.

— Мы же продолжим? Заново пригласим всех, чтобы они удостоверились…

— В чем? — я резко остановился и развернулся, отчего мой плащ хлестнул по ее юбкам. Она практически влетела в меня, выставляя вперед дрожащую руку в шелковых перчатках. И когда только успела надеть?

— Ну как это в чем? — она захлопала накрашенными ресницами и приоткрыла рот, чтобы в очередной раз сказать что-то глупое. От нее исходил удушающий аромат жасмина.

Я замер в удивлении, чувствуя, как тяжелеет фамильный перстень на пальце. Почему-то именно сегодня, еще до появления незнакомки, мне казалось, что я совершаю ошибку, но я упорно гнал от себя эти мысли, как надоедливых мух. Их просто не должно было быть. Есть я и мой долг, как наследника престола. Есть устоявшийся порядок, который не стоит нарушать. Но утром, беззастенчиво шаря в корсете невесты, я вдруг понял, что делаю это скорее по инерции, словно марионетка на нитях традиций. Будто вся моя жизнь и не принадлежит мне вовсе, а всем этим напомаженным зажравшимся советникам, от чьих париков пахнет прогорклым маслом.

Удивительно, но почему-то глядя на девушку в пижаме с жуткими розочками, ошарашенно взирающую на меня своими оленьими глазами, я первым делом подумал о Диане Вергисон. Что-то словно бы неуловимо знакомое было в движениях этой испуганной пташки — в том, как она нервно теребила манжет рукава, как чуть склоняла голову набок. А потом артефакт загорелся красным. Одного случайного касания хватило, чтобы разделить мою жизнь на «до» и «после».