Книга Хозяйка расцветающего поместья, страница 26 – Наталья Шнейдер

Я решила не огорчать ее рассказом, что меня веселит удавшаяся шалость, и позволила везти себя к шляпнице.

Кажется, шляпки стоили дороже платьев, потому что хозяйка лавки усадила меня пить чай. Отказываться я не стала, наездившись по весенней прохладе. После чая девочка-помощница начала носить мне шляпки, предлагая примерить. На мой взгляд, новые отличались от тех, что лежали в моей кладовой, только цветом, а разматывать тюрбан, являя миру папильотки под чепцом, мне не хотелось.

— Спасибо, но, пожалуй, я воздержусь от покупки.

К тому же я стала уставать от разноцветья и блеска золотой вышивки и перьев.

— Как? — ахнула хозяйка. — Неужели вы не выведете в свет хоть одну новую шляпку?

Она демонстративно закатила глаза.

— Эти злые языки… Скажут, князь охладел к вам.

Ах так?!

— Я бы хотела кое-что особенное, — пропела я. — Что-то, чего ни у кого нет. Вы делаете на заказ?

Увидев набросок, шляпница округлила глаза не хуже модистки.

— Но такого никто не…

— Раз я буду носить, то уже не «никто», — улыбнулась я.

Ума не приложу, чем ее смутила обычная вьетнамка? Веками женщины прятали под ней лицо от солнца, работая на рисовых полях. Значит, и мне сгодится. Сложный каркас? Да уж не сложнее каркаса капора.

— Я даже не представляю, к какому наряду…

— Не представляете — так не представляете, — не стала спорить я.

В самом деле, пора бы домой. А шляпку мне Дуня сплетет из соломки, и не будет рассказывать, что такое не носят. Так что я распрощалась со шляпницей, оставив лишь обещание подумать еще и, возможно, дать знать, если все же захочу что-то купить.

Когда я выходила из дома, навстречу мне шмыгнула какая-то девушка, судя по одежде — прислуга.

— Барыня, тут такое дело, вы только не ругайтесь, — начала Дуня, когда я села в коляску.

— Что случилось?

— Я не знала что… Я никогда в городе…

— Да что стряслось? — уже всерьез испугалась я.

— А дядька Герасим… — Она шмыгнула носом.

— Герасим?

Кучер обернулся.

— Прибегала тут деваха одна и давай с вашей горничной лясы точить. Я сперва не лез, дело бабье — языками чесать. Да та возьми да стань выспрашивать, а что за шляпка, мол, на барыне, у кого сшита и нельзя ли мерку снять.

Я выдохнула, успокаиваясь.

— Деньги сулить начала, а Дуняша, дуреха, возьми да и скажи, дескать, никакой хитрой выкройки нет, просто шарфы, красиво намотанные, барыня сама постаралась.

— Я не знала…

— Ничего страшного не случилось, — успокоила ее я.

— И все равно не дело с чужими о господах болтать, — не унимался Герасим.

Я едва удержалась, чтобы не припомнить, как он убеждал Петра, будто барыня — скандалистка. Петр, конечно, формально не чужой, временно в том же доме служит. Но, может, не останови его Герасим, не было бы и выстрела.

Кучер будто прочел мои мысли, добавил себе под нос:

— Да и со своими, пожалуй, не стоит.

Дуня снова попыталась оправдываться, но я остановила ее. Училась девушка быстро, второй раз ничего подобного точно не случится.

Когда я вернулась домой, экипаж заполняли свертки и сверточки, узлы и ящики, едва оставив место для нас с Дуней. К нам тут же подскочил Петр.

— Барин там весь извелся от нетерпения. Идите, Настасья Пална, и ты, Дуняша, барыне помоги, а мы с Герасимом все сами разберем.

Я достала из кармана часы: неужели не уследила за временем, увлекшись? Нет, до времени выезда в театр, обозначенного Виктором, еще три часа. Даже если положить час на прическу — хотя я уже продумала, как можно сделать быстро, просто и эффектно — останется время и выпить чая, и ополоснуться с дороги, и даже немного поскучать, если вдруг захочется.