Книга Сделка с джинном, страница 87 – Анна Платунова

– С Яром? – Брови Латифы красиво изогнулись тонкими дугами. – О, Яр! Хорошее имя. Тебе идет, львенок. Что за договор?

Я сглотнула. Я была совершенно выбита из колеи. Все шло не так, как я представляла. Догадывался ли Яр с самого начала, кто в плену у герцога? Наверное, предполагал, если сразу предложил сделку, лишь бы выручить свою драгоценную Лайти. А теперь еще Яр ведет себя так, будто мы с ним едва терпим друг друга. Такой безразличный, холодный…

– Мы хотим вас спасти, – пробормотала я. – Тебя, Хафиза, джинна, который привязан к алмазному венцу.

– Спасти?.. – ошеломленно переспросила Латифа, забыв на время о язвительности.

– Яр хочет подарить вам забвение, – прошептала я.

– Нет-нет, благодарю покорно, – подал голос молчавший до того Хафиз. – Я решил принять участие в этой авантюре, чтобы немного развеяться: засиделся на месте. Кувшин вернете в Академию магии!

Латифа прикусила губу, кивнула.

– Да… Забвение. Лучший выход, если ничего больше нельзя придумать.

– Можно! – сказал Хафиз. – Я уже намекал Яру…

– Заткнись! – рыкнул тот. – Твоих советов никто не спрашивает!

На некоторое время все замолчали.

– Рассказывайте, – вздохнула Латифа и тут же, едва я открыла рот, добавила: – Не ты! Яр, объяснишь, что происходит?

Редьярд коротко пересказал все события, случившиеся с момента, когда я получила в подарок от Пата браслет. Он старался опустить подробности, но даже краткое «Родителей и брата Вивианы убили в день ее восемнадцатилетия» заставило меня дрожать, как в лихорадке. Он поведал и про тюрьму, и про наш договор…

Брови Латифы скользнули вверх, когда она услышала об условии, поставленном Яром, а Редьярд, хоть и пытался говорить бесстрастно, едва заметно побледнел.

– Львенок, на тебя это не похоже, – только и сказала она.

– Очень подло, правда? – встряла я, кипя мстительным гневом.

Почему-то я не вспомнила, как еще только этим утром сама целовала моего джинна. Меня изнутри подтачивало обжигающее пламя ревности. Ревность. Вот как называется то чувство, что болью отдается под ребрами, туманит глаза и перехватывает дыхание.

– Чего он со мной только не делал! – не останавливалась я.

Яр воззрился на меня в немом изумлении, но я ответила ему жгучим взглядом. И пусть только попробует сказать, что это не так: мазал мои ссадины, разминал пальцы, прижимался ко мне во сне настолько крепко, что я чувствовала каждую мышцу его рельефного тела! Пусть Латифа думает о нем плохо!

Латифа передернула плечами, как от холода. Почему-то посмотрела на закрытую дверь, будто бы ожидая, что та вот-вот распахнется, впуская хозяина.

– Это мерзко, Яр. Куда честнее было бы отправить ее на эшафот, – произнесла Латифа, сверкнув глазами.

Теперь она смотрела на Яра с презрением. Меня мучила совесть. Но не сильно.

Редьярд же вперил в меня пристальный взгляд, сжал челюсти так, что кожа на скулах побелела. Могу себе представить, в какой он был ярости.

– Договаривай, – хмуро попросила Латифа.

Но Яр никак не мог справиться с обуревавшими его чувствами.

– Хафиз, твоя очередь, – процедил он.

А сам отошел к камину и встал к нам спиной, уставившись на огонь. Пожилой джинн поведал, как мы хотели использовать одержимость герцога, его страх перед собственным отражением. Как придумали странников с Востока. И как план провалился из-за того, что мы поторопили события – раньше времени явились в дом.