Книга Девочка, которой не было. Мистические истории, страница 61 – Гаянэ Мацейчик, Ольга Макарова, Виктория Данген, и др.

Делать нечего. Опять к Авруцкому: «Давайте, показывайте вашу Танечку, чтобы не было сомнения, что она здесь живет». Он помялся немного, но разрешил подойти потихоньку к кровати и заглянуть под одеяло. Подхожу вплотную, бабка отводит полог, а оттуда на меня смотрит злое лицо. Лицо злое, а глаза – круглые от страха. Я пересилил себя, сравнил с фотографией: она, без сомнения. «Что за черт, – думаю, – как она вылезла?» Шасть к двери – и как дерну: что-то трещит, но дверь не шелóхнется. Смотрел, смотрел, снова дернул, – и не трещит уже. Я на взводе: «Что за дверью?» – «Балкончик». – «Лестницу мне!»

Вышли мы на улицу, добрели до торца: и вправду – сиротливый маленький балкон на втором этаже. Поднялся по лестнице, перелез через перила, хотел дверь дернуть, а на ней ручки нет. Тут уж я с досады так приложился плечом, что стекла зазвенели. Слышу: ребенок заплакал, а бабка утешает. Игорь Михайлович кричит мне снизу: «Не надо! Не пугайте девочку! Дверь открывается только изнутри, но Трофим забил ее насмерть». Так и сказал двусмысленно: «забил насмерть». Что же мне, сумасшедший дом разносить? Так здесь и останешься, чтобы всякие порошки горстями лопать. Для успокоения души дернул решетку на окне: хорошая решетка, надежная. Только девочка громче плакать стала.

И тут я подумал: «А в чем эту Танечку можно обвинить? Что раз в год без спроса сбегает от Авруцкого фотографироваться?» Чувствую: бред какой-то, чушь несусветная! Извинился и ушел.

Рюмин усмехнулся и снова наполнил бокалы коньяком.

– Не такие уж мы в охранке неотесанные, даже извиниться умеем. А теперь, Михаил Иванович, хочется узнать ваше мнение: наслышан от Иннокентия Филипповича, что вы вместе с вашим другом в столице удивительные случаи расследовали. Вдруг что-то дельное мне скажете?

Признаться, я попал в неприятное положение: расследование преступлений – одно дело, а попытки проникнуть в потустороннюю логику – совсем другое. Но надо же было что-то ответить.

– Почти уверен, – начал я, – что догадки Вонаго имеют под собой почву: две фотографии – две смерти, как бы мы к этому ни относились. Из вашего рассказа я понял, что этих людей связывает только покушение на барона Лессера. Итог: на сегодняшний день из четверых террористов мертвы трое: Дадашев, Семенова и Волонтович. В живых остался только Профессор.

– Соглашусь с вами, – поддакнул Рюмин, смакуя коньяк. – Каковы предварительные выводы?..

– Есть ли в Красноярске высшие учебные заведения, где преподают профессора?

– Увы, нет. Мы со своей местечковой гордостью привыкли считать Красноярск столицей. Он и есть столица Енисейской губернии, но институтов больше в Томске, это факт.

– Так вы сказали, что Авруцкий прибыл к вам из Томска?

Петр Алексеевич ухмыльнулся:

– Мне нравится живость вашей мысли; пожалуй, в жандармерии вы пришлись бы ко двору. К сожалению, Авруцкий – не профессор и никогда не преподавал, хотя и пишет научные труды. Опять же: психиатрия и вице-губернатор… Что-то слабо вяжется, хотя я многому не удивляюсь.

Неожиданное предположение мелькнуло в моей голове.

– Какого числа произошло покушение?

Рюмин заглянул в бумаги, лежащие на столе.

– Двадцатого июня 1905-го года.

– Какого числа умерла Семенова?

– Двадцатого июня. И Волонтович утонул двадцатого… Опять эта проклятая чертовщина! – процедил коллежский советник сквозь зубы.