Книга Эйна из Третьей зоны. Трава на асфальте, страница 63 – Арина Остромина

– А как его соединить? – Я неуверенно просунула конец ремешка внутрь пряжки, но не понимала, что делать дальше.

Армина подтянула меня к себе и помогла застегнуть пояс. Расправила ткань у меня на талии и легонько развернула меня лицом к зеркалу. Я ахнула. Платье больше не напоминало мешок, пусть и красивый, но бесформенный. Теперь оно расходилось от плеч мелкими складками, которые расширялись на груди. А на талии эти складки сужались, их придерживал ремешок. Дальше платье спадало вдоль бёдер, и нижний край юбки широкими волнами колыхался над моими тонкими щиколотками. Эта девушка в зеркале ничем не напоминала Эйну из женского приюта. Это был кто-то другой. Я не верила своим глазам. Особенно когда смотрела только на платье, а не на лицо и не на растрёпанные пряди волос за ушами. И даже босые ноги не портили картину.

Я повернулась к Армине, прижала руки к груди и выдохнула:

– Это чудо. Как вы это сделали?

А она только улыбнулась и снова подъехала к шкафу. Выдвинула широкий нижний ящик, и я увидела, что там у неё стоят туфли. Несколько пар. Старые, но всё равно очень хорошие. У мамы тоже были туфли, я их примеряла и казалась себе сказочной принцессой. Жалко, что тётушка Марта не догадалась забрать всю мамину одежду к себе, пока не приехали охранители опечатывать квартиру, – взяла только три вещицы на память. А то носила бы я, когда уйду из приюта, платья, которых касались мамины руки.

– Боюсь, моя обувь тебе великовата. Примерь, посмотрим.

– А какие можно взять?

– Да любые. Всё равно я их больше не ношу. Возьми самые узкие, вот эти. – И Армина достала из ящика светло-серые туфли со шнурками, на низком прямом каблуке, украшенные узором из маленьких дырочек.

Я погладила пальцем мягкий материал. Края дырочек чуть приподнимались – в этих местах туфли казались шершавыми, но всё равно мягкими.

– Что это, из чего они?

– Искусственная кожа. Слышала про такую?

Конечно, слышала. Дарительницы знаний в школе и некоторые наставницы тоже носили такую обувь. Девчонки восхищённо рассматривали их туфли, перешёптывались и говорили, что это очень дорого. Обувь чаще делали из грубой синтетики, с толстыми резиновыми подошвами. Наши приютские чёрные ботинки тоже были такими. Они считались очень практичными, мы ходили в них подолгу – до тех пор, пока нога не вырастала и не приходила пора сменить размер. А старые ботинки сдавали распорядительнице, она отправляла их на дезинфекцию, и потом они возвращались в кладовую, чтобы перейти к младшим воспитанницам.

Я и не надеялась, что смогу носить такие туфли. Примерила – конечно, размер не подошёл. Я вспомнила свои первые приютские ботинки. Тётка, которая принесла их в больницу, засунула туда скомканные газетные листы, и я так и ходила, пока нога не выросла. Посмотрев на Армину, я спросила:

– Может, подложить что-нибудь?

Она достала из ящика старые носки – очень мягкие, не то что грубая газета из синтетической бумаги.

– На, попробуй.

С носками стало намного лучше: нога больше не сползала вперёд, и я затянула шнурки. Выпрямилась, снова посмотрела в зеркало.

– Пройдись по комнате, – попросила Армина. – Да не сутулься же! Представь, что у тебя на голове книга.

Я легко вспомнила это ощущение – когда голову приходится держать очень ровно, а плечами лучше не двигать, чтобы книга не сползла, и прошла несколько шагов. Идти в узких туфлях было непривычно, жёсткие каблуки глухо постукивали по полу, а не шлёпали с грохотом, как мои ботинки. В одной книге я встречала выражение «её тихие шаги» – всегда думала, что девушка шла босиком. И только сейчас поняла, что ходить тихо можно и в обуви.