Книга Светлый пепел луны. Книга 2, страница 44 – Тэнло Вэйчжи

– Хватит! Она и так не сможет выбраться отсюда, это ее судьба. Мы уходим.

Ей было не по себе, сердце словно придавил тяжелый камень.

Сан Цзю холодно смотрела им вслед, держась за стену. Она еще не спустилась на самое дно, а уже услышала то, что не предназначалось ни для чьих ушей. С самого начала они следовали лишь своему грязному замыслу.

При мысли, что Сан Ю обманом заставили войти в тайное царство, девушка закусила губу до крови, а ее глаза загорелись ненавистью. Тянь Хуань, Тянь Хао… Мин Е тоже участвует в этом? Она резко открыла глаза, ставшие демоническими. Вокруг кружила бесчисленная нечисть, но Сан Цзю видела лишь сцену столетней давности: как она лежала на дне реки, с восхищением наблюдая за небожителем в белом, защищавшим ее народ. Внезапно сцена сменилась: сто лет спустя отец разорван на куски – от него осталась лишь пустая раковина; жалобные крики бесчисленных духов жемчужниц, вышедшая из берегов река и гибель всех живых существ в Мохэ. Значит, ее брат был тяжело ранен, его увезли, а затем вынудили ступить в тайное царство Непорочного цянь!

Она обняла раковину отца, и ее демонические глаза ярко блеснули во тьме. На мгновение она забыла, которая уже шла ночь.

– Отец, я была неправа, я была неправа! – громко плакала девушка. – Я не должна была полюбить его… Я больше никогда не полюблю Мин Е! Это моя вина… Я та, что заслуживает смерти. Я та, что была слепа. Я та, что навредила всему нашему народу!

Подойдя к тайному царству Непорочного цянь, Мин Е сразу услышал ее слова. Прямо перед ним принцесса-жемчужница с демоническими глазами раскаивалась в том, что полюбила его. Застыв, он пристально смотрел на нее, а затем безжалостно занес кинжал… но она плакала так, словно хотела выплакать все, что пережила за целое столетие, и Мин Е медленно опустил руку. Кинжал вонзился ему в плечо. Так он молча держал рукоять и лишь спустя долгое время наконец почувствовал сильную боль, но не в кровоточащей ране, а где-то в глубине души.

Мин Е не понимал ненависти Сан Цзю. Пронзенное кинжалом плечо кровоточило, но сердце дао не позволяло чувствам и ощущениям выйти из-под контроля. Бессмертное тело было столь безупречно, что стоило повелителю Шанцина провести по ране рукой, как она исчезла.

Глядя в демонические глаза принцессы-жемчужницы, истинный владыка настойчиво произнес:

– Я не позволю тебе превратиться в демона.

Он протянул руку и пальцем коснулся лба Сан Цзю. Ее помутневший от слез и горя взгляд прояснился. Мин Е надеялся, что, успокоившись, она образумится, однако девушка посмотрела на него с еще большей яростью. Сан Цзю оттолкнула его руку и хмуро и в то же время мягко бросила:

– Не трогай меня!

На миг истинный владыка замер перед ней, ранимый в своей беспомощности, затем справился с эмоциями и заговорил привычным тоном, каким прежде поучал последователей в Шанцине:

– Даже если твои глаза горят демоническим пламенем, это обратимо. Пока сердце дао непоколебимо, ты можешь вернуться на праведный путь.

От его слов принцесса-жемчужница рассмеялась, как от самой дурацкой шутки в мире.

– Сердце дао? Сердце дао?! Ты в самом деле говоришь со мной об этом? – оттолкнула она его, смеясь и плача одновременно. – Моим сердцем дао сто лет назад был ты! Но ты не любил меня из-за моего низкого происхождения. И тогда я отказалась от тебя, и моим сердцем дао стало будущее моего народа, вот только и его уничтожили вместе с отцом. В обители небожителей меня сто лет называли демоном – и вот я стала им, а ты рассуждаешь о сердце дао?!