Книга Переполох в Академии Сказок, страница 45 – Анастасия Гудкова

— Вон оно как, оказывается… А я-то думал, мой это путь…

— Не мог он твоим быть, — мягко улыбнулась Луша, — не кручинься понапрасну. Двое лишь навье пламя одолеть могут, те, в ком кровь Яги да Кощея течет. Да только мне-то одной не дойти, с вами надежней будет.

— Верно говоришь, — снова хором согласились головы.

А потом зашептались о чем-то, пару раз левая даже боднула среднюю, будто спорили. Когда же закончили, средняя произнесла:

— В таких-то нарядах вы и полпути пройти не сумеете. Меч нужон, да хороший, чтоб от колдовства не гнулся, а не игрушка эта, — голова кивнула на ножны на поясе у Богумила. — Да щит крепкий, чтоб чары любые на себя взял. Чудные вы, будто никогда не видели, как бьются богатыри наши.

— Где взять-то его, меч твой? Да и щита у меня нет, — вздохнул Богумил.

— Есть у меня один… У Ратислава выменял на… Неважно. В общем, туды лезь. Щит тоже там, откуда, не спрашивай.

Богумил спрашивать и не собирался, обрадовался, как дитя сладким пряникам, полез куда-то вглубь пещеры. А Луша крепко так призадумалась. Коли меч Ратислава, с чем же правнук Кощея в путь отправился? Чем же он Василису защитит⁈ Сурово глянула на Горыныча, и тот признался шепотом:

— У него мечей этих, как у девицы бус. Могуч богатырь, из любого камня может кладенец достать, да куда ему столько, рук-то две. Не серчай, не обманул я его, все честь по чести!

— А выменял на что⁈

— Спрашивал он, как в тайную библиотеку пробраться. Вот я и подлетел к наставникам тихохонько, подслушал слова заветные, ему сказал. Только никому не говори.

— Не скажу, — улыбнулась Лукерья. Как ни крути, для Васены старался.

Тут и Богумил подоспел, нарядный, как на ярмарку. Рубаху откопал где-то алую, сапоги с золотыми шпорами, а в руках — тот самый меч и щит с острыми шипами. Горыныч застонал от сдерживаемого смеха, а Лукерья, хихикая, спросила:

— Незаметный ты мой, в лесу-то как прятаться будем? Али думаешь, что звери поверят, что это огромная ягодка бежит?

Богумил смутился, а Горыныч взвыл от смеха. Фыркая и отплевывая сизый дым, змий прохрипел:

— Другую рубаху возьми, там в сундуке много.

— А вот я спросить хотел, — прищурился богатырь. — Откуда они у тебя вообще⁈ Обещал же никого не жрать!

— Тю, — обиделся Горыныч. — Я и не жрал. Подлетал к краешку деревни и грустно так глядел. Мне поначалу девиц тащили, да на кой они мне сдались? Потом дары нести начали, вот тут я обрадовался. Окорока румяные, пироги знатные, пряники, медовуху… Ну и золото, куды без него. А это-то, что в сундуке, тоже притащили, а куда я их? Вот и схоронил, авось, пригодится.

— Так значит, все, что девицы в деревушках про злого трехглавого змия рассказывают, правда? — удивилась Луша. — И все это ты, проголодавшийся бедненький Горыныч?

— Так разве я виноват, что в Академии кормят как цыпленка?

— Если бы тебя кормили как быка, — резонно заметил Богумил, — ты бы в пещеру свою ни в жисть не влез. Застрял бы головой внутрь, хвостом наружу, ждали бы, пока пузо от голода схуднет.

Лукерья, пока Богумил веселился, тоже вглубь пещеры удалилась, порылась в сундуке, отыскала там крепкую мужскую рубаху цвета пожухлой травы, коричневые штаны да сапоги, простые, но главное — на ее ножку как влитые сели. Обрадованная девица подпоясалась темным кушаком и в таком виде явилась пред очи Богумила и Горыныча. Те мигом замолчали, разглядывая стройную, как тростиночка, Лушу, в непривычной одежде. Первым очнулся богатырь.