Книга Хозяйка заброшенной академии драконов, страница 70 – Касия Рин

Он называет меня стойкой хранительницей знаний и достойной преемницей великих традиций Миорана.

И в конце, самым простым языком, он сообщает, что считает своим долгом загладить нанесенный ущерб и потому направляет в распоряжение академии скромный дар. А именно солидный фонд на развитие и полное королевское покровительство.

К письму прилагается список из двадцати имен, отпрысков самых верных и преданных королю семей, которые считают за честь начать обучение в стенах Миорана в этом году.

Я сижу за своим столом, сжимая в руках этот лист бумаги, который стоит больше, чем все угрозы Феликса. Это не просто финансовая помощь. Официальное, пусть и пока тихое, одобрение самого короля.

Вслед за королевским гонцом прибывает маркиз Ларосский. На этот раз не тайно, а с целым кортежем. Он входит в мой кабинет, держась с новой, подчеркнутой почтительностью.

— Леди Клайд, — он склоняет голову, глубже, чем когда-либо прежде. — Я приношу не только обещания, но и дела. — Он кладет на стол передо мной толстую папку. — Заявления от пятнадцати семей Севера. Они доверяют мне и теперь готовы довериться вам. А это, — он достает из кармана изящный свиток, — официальное ходатайство перед Королевским магическим советом о признании академии Миоран центром по изучению редких видов магии преобразования. С моей личной рекомендацией и готовностью курировать это направление.

Я смотрю на него, и ком подкатывает к горлу.

— Благодарю вас, маркиз, — едва могу выговорить я. — Это больше, чем я могла ожидать.

— Это меньшее, что я могу сделать, — он качает головой. — Чтобы загладить свою вину за молчание. Мой сын с нетерпением ждет начала занятий.

Волна негодования и слухов, поднятая Феликсом, не схлынула в одночасье. Она еще катится по королевству, но теперь натыкается на прочную, несокрушимую стену. Стену из королевской воли, поддержки могущественного маркиза и железной решимости герцога Бланша.

Письма с угрозами и ультиматумами постепенно сменяются письмами с робкими запросами и извинениями. Те самые семьи, что требовали запереть меня в башне, теперь вежливо интересуются, остались ли свободные места для их непоседливого отпрыска.

Я не испытываю к ним неприязни или какого-то триумфа. Я понимаю, что они плывут по течению, как щепки. Сначала течение несло грязь и страх и они плыли за ним. Теперь течение развернулось и они разворачиваются вместе с ним.

Я продолжаю работать. Теперь с удвоенной, утроенной энергией. Списки студентов растут. Расписания занятий обретают четкие формы. В библиотеку прибывают ящики с новыми книгами, закупленными на королевский грант. В лабораториях пахнет свежей краской и новыми магическими сплавами.

Кэрон изменяется. Не кардинально. Он все так же резок, саркастичен и погружен в свои исследования. Но тяжесть, давившая на него все эти недели, исчезает.

Иногда по вечерам, за совместным ужином, он может рассказать о каком-нибудь забавном случае в Совете или посоветоваться о новом преподавателе. В его взгляде уже нет постоянной настороженности. Появляется что-то похожее на ожидание. Предвкушение того будущего, ради которого он так борется.

Как-то раз, проходя мимо открытой двери в его лабораторию, я вижу, как он что-то чертит на огромном пергаменте. Это оказывается план нового крыла академии.