Книга Хозяйка поместья с призраками, страница 14 – Алекс Ривер

Она сказала Лилии, что ненадолго отлучится, и углубилась в заросли парка. Дороги не было, приходилось пробираться через бурелом, а колючие ветки ежевики цеплялись за ее и без того поношенное платье. Воздух под сенью старых деревьев стал густым и прохладным. Пение птиц внезапно стихло, и ее собственные шаги по хрустящему валежнику казались оглушительно громкими.

Она уже почти подошла к арке, когда внезапно почувствовала на себе тяжелый, колючий взгляд. Ощущение было настолько физическим, что она замерла на месте, медленно обернувшись.

Он стоял в тени старого дуба, в нескольких шагах от нее, и казался самой этой тенью, принявшей человеческую форму. Высокий, в изящном чёрном сюртуке и тёмном плаще, несмотря на теплый день. Анна сразу поняла кто это, несмотря на то, что на этот раз он был не далекой угрожающей фигурой на опушке. Он был здесь, так близко, что она могла разглядеть каждую деталь его одежды и лица.

Лица, не принадлежавшего монстру. То были черты самого красивого и самого холодного мужчины, которого она видела в обеих своих жизнях. Резкие, словно высеченные из мрамора скулы, прямой нос, упрямый подбородок. Темные, почти черные волосы, ниспадавшие на высокий лоб. И глаза... Глубокие, цвета старого золота или темного меда, они смотрели на нее с такой пронзительной надменностью, что у нее перехватило дыхание. Но в них не было ни безумия, ни злобы.

Они молча смотрели друг на друга, и время словно остановилось. Анна не чувствовала страха в его привычном понимании. Ее охватило оцепенение, в котором необъяснимое любопытство смешивалось со смутным приятием. В нем было что-то гипнотически притягательное и пугающее одновременно.

Герцог нарушил тишину первым. Его голос был низким, чуть хрипловатым, и каждое слово падало, как камень, обжигающе холодное и идеально отточенное.

– Вы не умеете слушать предостережения, – произнес он без всякого предисловия. В его интонации не было вопроса, лишь констатация глупости собеседницы. – Или в вас живёт тяга к саморазрушению?

Анна попыталась ответить, но горло сдавило будто спазмом.

– Я... я просто осматриваю свои владения, – наконец выдохнула она, с трудом заставляя голос быть твёрже.

Его губы, красивые и с резко очерченным контуром, тронула едва заметная, без единой капли тепла, усмешка.

– Ваши владения? – мягко парировал он. – Эта земля никому не принадлежит. Она лишь терпит присутствие тех, кто владеет ею на бумаге, пока не решит стряхнуть их с себя, как блох.

Он сделал шаг вперед. Это было пугающе бесшумное движение, не слышно было даже шороха плаща или хруста веток под ногами. Анна инстинктивно отступила, чувствуя, как по спине бегут мурашки. От него пахло холодным ночным воздухом, влажным мхом и чем-то еще – сладковатым, металлическим, как запах старинных часовых механизмов. Люди так обычно не пахли.

– Забери ребенка и уезжайте отсюда, – его голос стал тише, но от этого лишь грознее. В его золотых глазах вспыхнул какой-то странный огонек – то ли ярость, то ли отчаяние. – Пока не стало поздно. Пока ваше любопытство не привлекло сюда нечто куда более страшное, чем голод или нищета.

– Что… что может быть страшнее? – вырвалось у Анны. Ее собственный голос дрогнул, выдавая страх, который она тщетно пыталась скрыть.

Он снова посмотрел на нее, и на этот раз его взгляд был таким пронзительным, что ей показалось, будто он видит насквозь – видит ее панику, ее упрямство, даже чуждую этому миру душу, запертую в теле Анастасии.