Книга Меч тени и обмана, страница 160 – Люсинда Дарк

Кончики моих пальцев обжигает холод, к которому я не привыкла. Страх? Я не совсем уверена, но, по крайней мере, я знаю одно. То, что я сделала с Теосом Даркхейвеном прошлой ночью, было ошибкой. Той, о которой я не сообщу Регису, когда увижу его. Я молюсь, чтобы он не заметил легкого колебания моей походки и не задал вопросов, потому что, если быть честной с самой собой, я никогда не покидала постель мужчины — даже если он все еще дышал, когда я это делала, — с такими ноющими бедрами или такой удовлетворенной киской.

Поворачивая обратно к дороге, я заканчиваю спуск в Ривьер. Мне требуется добрый час, чтобы добраться до окраин внешних улиц, достаточно далеко от жилой части Города Богов, чтобы успеть на ранний утренний экипаж, запряженный лошадьми, проезжающий по переулкам. Солнце поднимается над склоном холма и еще выше — над шпилями крыши Академии вдалеке.

Бросив таксисту несколько денз в качестве оплаты, я забираюсь внутрь экипажа. Моя верхняя губа инстинктивно оттягивается, когда спелый аромат мужского пота проникает в мои ноздри, и я быстро поднимаю рукав плаща, прикрывая рот и нос, чтобы приглушить запах. Единственная хорошая вещь в этом отвратительном запахе — это тот факт, что он означает, что два других человека, которые в настоящее время находятся внутри, — люди. Боги и Смертные Боги потеют по-другому, не как смертные.

Два других человека сидят друг напротив друга, скрестив руки на груди и опустив головы, в то время как кучер прищелкивает языком к лошади и приводит экипаж в движение. У меня не остается другого выбора, кроме как найти местечко рядом с одним из них.

Я откидываюсь на спинку сиденья, когда дверь за мной захлопывается, и поворачиваюсь лицом к окну, чтобы посмотреть, как мир в городе Ривьер пробуждается к наступающему дню. Общественный транспорт не обязательно является моим любимым способом передвижения, но это дешевле, и это лучше, чем идти пешком через весь город, чтобы добраться туда, куда я направляюсь.

Это странное чувство, что за мной наблюдают, меня никак не покидает. Я с любопытством и подозрением вглядываюсь на мужчин, сгрудившихся на своих местах, но ни один из них не произносит ни слова, и по мере того, как время идет, они в конце концов высаживаются на своих остановках, а за ними садятся другие.

Взад-вперед, из стороны в сторону карета грохочет по улицам, раскачиваясь при остановках через разные промежутки времени. Чем глубже мы забираемся на территорию смертных, тем менее блестящими становятся улицы. Золотые узоры на зданиях превращаются в серебряные, а затем в простой камень. Ни один из пассажиров, севших в карету, не является потомком Богов. Хотя, наверное, это логично. В конце концов, ни один Бог, достойный своего имени, не будет ехать на смертном транспорте, если только он не скрывает свою личность, и в таком городе, как Ривьер, скрывать свою Божественность могут только такие, как я, и я одна-единственная в этом городе.

Проходит еще час или около того, пока мы, наконец, не подъезжаем достаточно близко к месту моего назначения, и я решаю выйти. Моя нога в ботинке ступает на мощеную булыжником дорогу, и мгновение спустя дверца экипажа захлопывается, и водитель, ворча, снова пускает лошадей в ход. К настоящему времени солнце поднялось выше в небо, и весь мир проснулся и приступил к своим повседневным делам.