Книга Меч тени и обмана, страница 58 – Люсинда Дарк

Я закрываю глаза, когда снова вонзаюсь мимо губ человека, и головка моего члена проникает в его горло. Маленькие струйки воздуха задерживаются на верхушке моего члена, когда он тяжело дышит через нос. Я прижимаю его к основанию своего члена на несколько долгих секунд, ведя обратный отсчет, чтобы увидеть, сколько времени ему потребуется, чтобы дать отпор. Они так редко это делают. Мне даже удалось так сильно трахнуть нескольких слуг, что они потеряли сознание от недостатка кислорода. Они ни разу не проклинали меня и не сопротивлялись, пока действительно не подумали, что умрут.

Давай же, молча призываю я. Сопротивляйся мне. Держу пари, что вор бы так и сделал. Хотя я не был полностью уверен, мужчина это был или женщина, я предположил, что вором была женщина. Тело было стройное, как у девушки. Она была бы хорошенькой женщиной с яркими чертами лица и хмурым ртом. Я представляю длинные волосы, которые я мог бы заплести в косы и обернуть вокруг своих рук, когда я использовал бы их как опоры для рук, чтобы с силой проникнуть глубоко в ее горло. Она, несомненно, стала бы сопротивляться. Ногти царапали бы мои бедра, кровь сочилась бы из ран. Из моей груди вырывается едва сдерживаемый стон. Мои яйца сжимаются и напрягаются, пока я продолжаю трахать принимающий рот передо мной.

Вор, с которым я столкнулся в Миневале, никогда бы просто не позволил мне сделать этого. Мне пришлось бы бороться с ней, и битва, которую она бы мне устроила, несомненно, стала бы легендарной. Для разнообразия, возможно, мне действительно придется потрудиться, чтобы намочить свой член. Я обнаружил, что мне очень нравится эта идея. Даже воображаемый вызов больше усиливает мое удовольствие и возбуждение, чем реальная дырочка, заглатывающая мой член. Я закрываю глаза и вместо послушного слуги, стоящего передо мной на коленях, продолжаю представлять темную фигуру из замка Талматии.

Проходят еще секунды. Несмотря на дискомфорт, мужчина не сопротивляется. Его голова двигается взад-вперед, пока он сглатывает, борясь с вторжением, бьющим по внутренней части его горла.

С разочарованным вздохом я отстраняюсь, давая ему возможность перевести дух, а затем еще раз обхватываю его затылок и толкаюсь обратно внутрь. Моя голова запрокидывается, когда я толкаю член внутрь, слишком резко из-за моего собственного разочарования. Туда-сюда. В его горло и снова наружу. Он задыхается. Он кашляет. Он не говорит мне остановиться.

Время от времени я смотрю вниз и вижу эти полные восхищения глаза, смотревшие на меня с удивлением. Даже когда слезы текут по его лицу, а красные пятна покрывают щеки, превращая его в грязное шлюшье месиво, он все еще умиротворяюще обхватывает губами мой ствол, практически умоляя о чести проглотить мое семя.

У меня вырывается вздох. Я считал их благословением? Возможно, эта мысль была приберегаема только для таких дерзких людей, как вор. Этот кажется жалким.

Мой член дергается, и я издаю стон, когда струя преякулята вырывается из меня в ожидающий рот слуги. Он стонет от удовольствия, посасывая его. Горячий язык скользит по нижней стороне моего члена, прежде чем обвиться вокруг головки.

Еще. Я желаю большего.

Мои толчки увеличиваются в темпе. Жестче. Быстрее. Я выгибаюсь над человеком, используя свою хватку за его голову как якорь. Я хватаю его и толкаю вниз, трахая его, как будто его рот — это чужая киска. Я полагаю, она бы боролась со мной — эта воровка. Больше, чем боролась, она бы проливала кровь, оставляя на мне шрамы от свокго сопротивления. Она ранила бы меня, а затем… в конце концов, она оседлала бы мой член и скакала на нем до полного оргазма. Как ее, так и моего.