Книга Царство бури и безумия, страница 185 – Люсинда Дарк

— Тогда для чего это было? — требует он, оскаливая на меня зубы. — Ты не имеешь права приходить сюда и разрушать мою жизнь или наши тщательно продуманные планы, не давая никаких объяснений. Я хочу чертовых ответов, Кайра.

Я сжимаю руки в кулаки, впиваясь ногтями в ладони, чтобы не избить его до потери сознания. — Я только что дала тебе ответы, — огрызаюсь я. — Ты хоть представляешь, что я натворила за всю свою жизнь? Скольких людей я убила?

Он отмахивается от моих слов, как будто они ничего не значат. — Это было ради выживания, — отвечает он. — У тебя не было выбора. У тебя был выбор насчет меня, и ты решила затащить меня в свою постель, а заодно и Каликс.

Технически, мы трахались в его постели, но я не думаю, что он беспокоится о семантике в данный момент, и я, конечно, нет. На чем я сосредоточена, так это на том, как легко он, кажется, игнорирует мои прошлые действия, мои убийства.

— У меня был выбор, когда я убивала, и я выбрала убийство, потому что так было легче. — Эти слова, как ножи, впиваются мне в горло. Я ненавижу их, поношу, но признаю, потому что это правда.

Теос свирепо смотрит на меня. — Почему. Ты. Трахнула. Меня? — Каждое слово срывается с его губ, как больная плоть с тела. Ярость наполняет меня. Это так чертовски очевидно, как он может этого не видеть?

— Потому что я этого хотела, Теос! — Я кричу на него. — Потому что на этот раз я не хотела убивать или причинять боль. Я просто хотела, чтобы тебе стало лучше, но я тоже хотела чувствовать себя лучше. Это была не чертова жалость. — Может быть, так все и началось, но уж точно не закончилось жалостью. — Это было желание, — выплевываю я в него. — Ясно и чертовски просто. Теперь ты счастлив? Мы можем идти?

Чернота распространяется из зрачков Теоса, мгновенно поглощая золото. — Нет. — Отрицание одновременно холодное и горячее, огонь, покрытый льдом. — Я никогда не бываю счастлив, Кайра.

Затем его губы обрушиваются на мои.

Глава 42

Кайра

Сейчас не время отдаваться поцелую Теоса. Мы должны покинуть северную башню и отправиться на боевую арену, чтобы выяснить, зачем Боги призвали всех. И все же… когда губы Теоса касаются моих, я не отталкиваю его.

Нет. Вместо этого я прижимаюсь к нему. Я разжимаю кулаки и обвиваю руками его шею, прижимаясь к его телу, когда приоткрываю губы, чтобы его язык проник внутрь. Желание. Это была причина, по которой я отдалась ему в нашу первую ночь. Это правда. Я никогда не желала быть для него чем то важным, как в ту ночь. Ему нужен был кто-то, кто понял бы его, отвлек от горя и потерь, кто-то, кто просто был бы рядом, несмотря на его злобный язык, стремящийся прогнать всех остальных, и мне нужно было быть этим человеком.

В уголках моих глаз собираются слезы, но я сжимаю их, когда руки Теоса хватают меня за бедра. Он прижимает меня спиной к каменной стене, его грудь прижимается к моей, когда он пожирает мой рот. Из моего горла вырывается стон, и он проглатывает его, когда мои пальцы ныряют вверх, в пряди бело-золотистых волос на его макушке. Его бедра прижимаются к моим, когда он трется доказательством своего возбуждения, запертым в пределах его брюк, о мой живот. Затем, словно не в силах ничего с собой поделать, Теос смещается и прижимается коленом мне между ног.

— Я все еще зол, — шепчет он мне в губы, — чертовски зол на тебя, Деа, но я понимаю, почему ты хранила свои секреты.