Книга Царство бури и безумия, страница 52 – Люсинда Дарк

Я откидываю голову назад. Ему действительно не нравится, что я выполняю работу для других людей в Академии. — Какое тебе до этого дело? — Я требую. — Сами Боги велели мне…

Каликс опускается на меня, снова прерывая меня, и тихо стонет. Его грудь прижимается к моей, а ноги обхватывают мои бедра и икры, когда он прижимает ладони к матрасу по обе стороны от моих плеч. — Меня не волнуют, приказы этих ублюдков, — бормочет он. — Они должны были бы знать, что нельзя забирать то, что принадлежит мне.

Он что, дует губы? Даже несмотря на его тяжёлое тело, навалившееся на меня, я поворачиваю голову и всматриваюсь в выражение его лица. О да, именно так — его губа выпячена, а глаза пристально смотрят на меня из-под густых темных ресниц, за которые убила бы любая куртизанка. Что за хуйня на самом деле?

Выгибая бедра под ним, я напрягаюсь, чтобы вдавить ноги в матрас и скатить его с себя. В ответ Каликс просто прижимается ко мне еще сильнее, его бедра обхватывают мои, когда наши пахи соприкасаются. Я замираю.

— Какие у тебя были задания сегодня вечером? — спрашивает он. Этот вопрос удивляет меня гораздо больше, чем ощущение твердого члена у моего бедра.

Я закатываю глаза к потолку. Нет смысла молиться Богам, которым насрать. И все же, я ловлю себя на том, что посылаю надежду «пожелание» вселенной, чтобы Каликс Даркхейвен вспыхнул. Проходит мгновение, и это желание остается незамеченным.

Что ж, попробовать стоило.

— Почему ты хочешь это знать? — Спрашиваю я вместо ответа.

Его рука поднимается и лениво касается кончика моей косы, его загорелая кожа выделяется на фоне серебристо-лунных прядей. Он немного поиграл с ним, крутя конец взад-вперед, прежде чем развязать кожаный шнурок и распутать пряди.

— Я хочу знать все, что ты делаешь, — признается он. — Назови это любопытством.

Одержимость. Вот что это такое. Опасная одержимость.

— Вы приказываете мне ответить вам, хозяин Каликс? — Я шиплю сквозь все еще стиснутые зубы.

Он выдыхает, теплое дуновение обдувает мою ключицу. Покалывание распространяется по участку плоти, и мурашки покрывают мою кожу. Мои глаза закрываются, как будто мне нужно не смотреть на него, иначе я потеряю тот хрупкий контроль, который держу в руках.

— Нет, я не приказываю тебе, маленькая смертная, — ворчит Каликс. — Я хочу, чтобы ты рассказала мне.

— А если я не захочу? — Я стреляю в ответ, открываю глаза и вижу, что он снова ухмыляется.

Он пожимает плечами. — Тогда вместо этого я назначу наказание.

Я, прищурившись, смотрю на него. — Какое наказание? — Спрашиваю я.

Его ухмылка становится шире. — Откажи мне и узнай, — предлагает он.

Нет. Даже не просто «нет», а, черта с два, нет. Ощущение его члена у моего бедра — это все, о чем я могу думать. Мои внутренности сжимаются, и я сдерживаюсь, не сводя взгляда с его лица. Он тоже это знает, ублюдок. Его бедра двигаются вперед, и со стороны любого другого это было бы невинным подстраиванием, но с его стороны это совсем не невинно.

Сквозь темную ткань его брюк я чувствую его. Твердый, толстый, налитый. Его губы растягиваются еще шире, в глазах появляется голодный блеск, когда он смотрит на меня сверху вниз. Насколько хреново было бы трахнуть одного брата Даркхейвена только для того, чтобы прыгнуть в постель к другому?

Это чертовски разозлило бы Руэна, — шепчет злой предательский голосок в глубине моего сознания.