Книга Царство бури и безумия, страница 58 – Люсинда Дарк

— Скажи «нет», — приказывает он.

Черт. Мои ресницы приподнимаются, когда я встречаюсь с ним взглядом. На этот раз в них нет дразнящего блеска. Только серьезность.

— Скажи это, — повторяет он, его тон становится более жестким и наполненным силой.

Я не хочу. Я не могу. И это перечеркивает все, что я только что пыталась ему сказать. Независимо от того, что я говорю и что планирую делать, пока нахожусь здесь, в этой Академии, есть ложь, которую мне невыносимо произносить.

Каликс вздыхает, а затем, наконец, наклоняется вперед. Его глаза остаются открытыми, как и мои, когда его пальцы играют на моем затылке, а губы касаются моих. Этот поцелуй совсем не похож на первый. Он не резкий или подлый, а мягкий и любопытный.

Красные и зеленые отблески играют в его радужках, отвлекая меня от чувственного ощущения его губ, играющих с моими собственными, приоткрывающих мой рот, когда его язык прикасается ко мне гораздо нежнее, чем когда-либо прежде. У меня перехватывает дыхание, и его рука застывает на моем затылке. Его глаза расширяются еще больше, и меня пронзает вспышка страха, когда я осознаю, где была его рука.

Мне требуется все мое самосохранение, чтобы не положить руку себе на затылок там, где раньше была его рука, где находится осколок серы.

Почувствовал ли он это? Я задерживаю дыхание и снова поднимаю на него взгляд, ожидая его вопросов. Однако, к моему полному шоку, его лицо ничего не выражает. Выражение его лица остается загадочным. Даже его нахмуренный лоб разгладился, и Каликс просто стоит там еще мгновение, глядя на меня так, словно я каким-то образом задала ему загадку, которую нужно разгадать, и он решает, стоит ли это усилий или нет.

Холодок пробегает по моей спине. Я не совсем уверена, что хочу быть загадкой для Каликса Даркхейвена. Когда он поворачивается, открывает мою дверь и через мгновение выходит, не сказав больше ни слова, я остаюсь чувствовать себя сломанным куском дерева, брошенным на произвол судьбы в огромном океане.

Глава 15

Каликс

Мои глаза болят от воспоминания, которое я почему-то забыл. Запах человека проникает в мои легкие — свежий, как зимняя буря. Лед, снег и что-то еще, что-то коварное.

Моя маленькая смертная. Так я ее называю. Мой маленький человечек.

Моя маленькая лгунья — гораздо более подходящее для нее имя или, возможно, лучше: моя маленькая воровка.

Я иду по коридорам северной башни обратно в свои покои над ее, пока за каменными стенами только начинают сгущаться самые тёмные часы утра. И думаю о временах с Талматией. Как раздражала одна из любовниц нашего отца, требовавшая, чтобы кто-то из нас обслуживал её и трудился в её жалком подобии замка. Но раздражение было ничем по сравнению с тем возбуждением, что я испытал, когда кто-то пробрался в её темницы и освободил заключенных-людей, которые, по ее словам, оскорбили ее.

Мои губы подергиваются, и мне приходится сдерживать надвигающуюся улыбку, когда я осторожно вхожу в наши покои, замечая вспышку света под дверью Руэна. Без сомнения, он уже проснулся, и если он услышит меня и придет задавать вопросы… Что ж, я без проблем расскажу ему, где я был — между бедер Терры, — хотя бы для того, чтобы увидеть борьбу вины и ярости на его лице. Но я хочу еще немного сохранить этот новый секрет при себе.