Книга Любовь, пироги и другие яды, страница 31 – Анастасия Никитина

Миная устроили в моём флигеле. Пришлось уступить ему собственную спальню, но я не рискнула оставить его в большом доме. Там всегда толпилась куча народа, начиная от дальних родственников из ещё более захолустных уголков Империи, чем наш, заканчивая всевозможными гостями, про которых порой даже матушка затруднялась сказать, к кому и зачем они явились.

У меня же семимильными шагами прогрессировала настоящая паранойя. Убедившись, что Минай спит, я обошла свой миниатюрный домик от погреба до чердака, проверила все шпингалеты на окнах и даже впервые за всю свою жизнь заперла входную дверь на засов. Пришлось постараться, так как за долгие годы он намертво засох в положении «открыто», но я справилась. А потом вернулась обратно в спальню.

Минай всё так же крепко спал. Что бы он ни вытворил там, у реки, но оно высушило его резерв полностью. И это, кстати, тоже был вопрос без ответа. Я не заметила и не почувствовала всплеск магии. А должна была бы.

Я положила ладонь на холодную руку парня, медленно подпитывая его энергией, как учила матушка. Студенты и без того периодически пользовались заёмной силой. Но всплески, которыми обменивались мы, тут не годились. Чем-то подобным я просто доконала бы и без того перегруженные энергетические каналы парня, превратив его в выгоревшего бездарка.

Снизу донёсся громкий стук, и почти сразу в дверь, похоже, заколотили ногами. Я подскочила и едва не кувырком слетела по лестнице, на ходу нашаривая в снова водворившейся на поясе сумке боевые эликсиры. Как у меня в руках оказалась ещё и вазочка с комода, я до сих пор не понимаю.

— Ты чего? — отскочил от двери Вик.

— А ты чего? — я покрутила головой, осматриваясь. Но злодеев в чёрных плащах и масках, которых уже успело нарисовать моё буйное воображение, вокруг не наблюдалось. — Что хотел?

— А ты драться не будешь?

Я наконец заметила дурацкую вазу, которую держала за горлышко как дубину, и опустила руку:

— Не буду.

Но Вик всё равно не стал подходить слишком близко. Бухнул на нижнюю ступеньку какой-то замызганный мешок и тут же отступил:

— Вот. Матушка велела собрать там, у моста. У твоего какая-то сумка была — это рассыпалось.

— Хорошо, — кивнула я, продолжая шарить взглядом вокруг. Взбунтовавшаяся паранойя не позволяла поверить, что злодеи не явились злодействовать.

— И ты это… В рыболовную лавку завтра пойдём. Ну, или послезавтра, когда ты успокоишься, — выдал Вик и был таков.

— Дорожки не для тебя, паршивца, придумали?! — бросила я ему в спину. Точнее, в стену кустарника, сомкнувшуюся за ним. Кусты и прочую зелень тётушка Зельда любила куда больше родственников, и любое повреждение её растительных «деточек» каралось мрачными предсказаниями. А мне и без того мутных перспектив хватало.

Кое-как успокоившись, я подобрала увесистый мешок и потащила его в дом. Минай всё так же спал, и я, подпитав его энергией, опять устроилась в кресле.

Замызганная торба, ощутимо попахивающая рыбой, энтузиазма мне не внушала, но и оставить её благоухать на всю комнату, да ещё пропитывать рыбными миазмами личные вещи гостя я тоже не могла. Вздохнула и неохотно вытряхнула содержимое прямо на ковёр.

Тут были та самая открывшаяся сумка, плоская, сильно смахивающая на ранец, и кипа каких-то бумаг вперемешку со всякой мелочёвкой. Я принялась разбирать этот бардак. Письма в одну стопку, какие-то артефакты, слабо фонящие магией — в другую. К счастью, при падении из сумки вывалилось не всё, и я хотя бы примерно понимала, где чьё место. Уже заканчивая с разборкой, подняла голову и как на стену наткнулась на внимательный взгляд Миная.