Книга Любовь, пироги и другие яды, страница 41 – Анастасия Никитина

— Потому и жив до сих пор.

— А вот с этого места поподробнее, — посерьёзнела я. — Ты про аварию с мотоциклом?

— Нет, я так, в общем, — покачал головой парень. Я видела, что он уже жалеет о секундной откровенности.

— Тогда тем более давай подробности, — отрезала я.

— И зачем тебе мои проблемы? — приподнял бровь он. — Это у вас, имперцев, такая привычка — совать нос в чужие дела?

— Во-первых, не совать нос, а помогать. Во-вторых, не привычка, а достоинство, и вы, заущельцы, по крайней мере, один из вас, — я в упор посмотрела на Миная, давая понять, кого именно имею в виду, — им тоже обладает. Или идиот, дотянувший до последнего, чтобы избежать взрыва, и чуть не свернувший себе шею на мосту, мне померещился? И, наконец, в третьих. Ты сейчас у меня дома, в моей семье. И твои проблемы — это мои проблемы, хочешь ты этого или нет.

— Ох, какая грозная, — рассмеялся Минай. Но я видела, что в его глазах мелькнули уважение и ещё что-то, сильно похожее на удивление.

— Рассказывай! — потребовала я, решив, что с частностями можно разобраться и позже.

— Что именно?

— Не придуривайся. Но если тебе так уж хочется список вопросов, то пожалуйста. Кто эти мнимые целители? Что им от тебя надо? Куда они собирались тебя везти, если никакой лечебницы в городе отродясь не было и нет? Почему твой брат тебя так ненавидит? Зачем…

— Да понял я, понял, — замахал руками парень.

— Хорошо. Тогда рассказывай, — кивнула я. — И ты смотри, если потеряешь нить повествования, у меня всегда найдётся парочка наводящих вопросов.

— Кто бы сомневался, — снова рассмеялся он, но на этот раз не язвительно, а как-то по-доброму. — Похоже, мне очень повезло с невестой.

— Твой брат тоже так считает.

— Вал тоже… — помрачнел Минай.

— Речь не обо мне, — напомнила я. — И уж точно не о нашей мнимой помолвке.

— Ну да. Не о помолвке. Мнимой… — Минай опять с силой растёр лицо руками, собираясь с мыслями. Я терпеливо ждала.

— Тут, собственно, сразу две истории. Братец ненавидит меня, сколько я себя помню. И никогда не упускал случая сделать гадость.

— За что? — опешила я. У меня тоже не все родственники вызывали прилив братской любви. Но чтоб сразу ненавидеть…

— А за всё сразу. За то, что одарённый, за то, что старший, за то, что жив…

— М-м-м... — я слегка растерялась. Ни одна из причин, приведённых Минаем, не казалась мне достойной ненависти. Наконец меня осенило. — Он тебе завидует?!

— Ну, в какой-то мере, наверное, — пожал плечами парень. — Но, скорее, его просто раздражает моё существование как таковое. Он считает меня источником всех своих проблем. Наверное, так и есть. Опять же, в какой-то мере.

— А понятнее можно? — поморщилась я.

— А что тут непонятного? Из-за того, что я старше, он пролетел на наследство. Из-за того, что одарённый, меня не так просто убить, как ему бы хотелось. В итоге я жив, он — пролетает на наследство. Круг замкнулся. Так понятнее?

— Да что ж у вас за наследство такое, что за него убивают?! — всплеснула руками я. — Ты что, заущельный принц?!

— В Долине нет принцев. Там вообще аристократии вроде вашей нет. Есть Совет двенадцати. Ну, и правитель. Но его выбирают как раз из членов этого Совета. Так что, в какой-то мере, — он хмыкнул, — теоретические шансы превратиться из недопринца в недоимператора у меня есть. Правда, очень и очень нескоро. Но у Вала нет и таких. Пока я жив, разумеется.