Книга Развод с императором драконов, страница 24 – Юлия Ханевская

Мои пальцы мерзли, чернила ложились неуверенно. Я прижала ладонь ко лбу, вздохнув.

Сегодня нужно еще разобраться с таинственными дверьми. Не до них будет, если в замок начнут стекаться беженцы.

Слишком много неизвестного. Слишком много того, что могло обернуться бедой в самый неподходящий момент.

Я умылась и надела простое, грубоватое платье из темно-серой шерсти, с высоким воротом и плотным поясом. На ноги — теплые чулки и башмаки на мягкой подошве. Волосы заколола в узел, оставив пару прядей — уже небрежно, по привычке, как в дни учебы, когда торопилась к рассветным занятиям.

Затем взяла список, сложила его и сунула в карман платья. Потом потянулась за плащом, но не накинула, а просто взяла с собой.

Когда я спустилась вниз, в воздухе уже чувствовались ароматы утренней стряпни. Кто-то хлопотал на кухне — я безошибочно узнала размеренные шаги жены Мартена, ее негромкое бормотание себе под нос.

На столе в зале уже стояли кружки с теплым настоем, хлеб, сыр, варенье в вазочке. Ания постаралась — как всегда. Все просто, но по-домашнему. Я остановилась у порога и на секунду позволила себе выдохнуть.

Были в этом мгновении утреннего уюта какая-то спасительная обыденность. Как будто мир все еще держался. Как будто страх и виверны остались за границами замка. Но я знала — все это ненадолго. Очень ненадолго.

Обеденный зал Лаэнтора казался мне слишком большим — даже теперь, когда в нем звучали голоса и шаги. Просторное помещение с высоким потолком, арочными окнами, завешанными плотными шторами, и массивным столом, потемневшим от времени. Его, наверное, могли бы обступить два десятка человек, и еще осталось бы место. Сейчас же за ним сидели лишь мы — горстка людей, случайно сведенных вместе. Но была в этом особая прелесть. Как в забытых сказках, где из ниоткуда складывается семья.

Возле противоположной стены потрескивал камин. Мартен как раз стоял перед ним, подбрасывая сухие поленья. Искры прыгали вверх, языки пламени метались по кирпичной кладке, а в воздухе смешивались запахи копченого дерева, свежей каши и сыра.

— Вот теперь задышало, — довольно сказал он, закрывая решетчатую заслонку. — А то, простите госпожа, вчера тут было как в леднике.

— Теперь — как в летней грядке, — усмехнулась Тилла, проходя мимо с мисками. — Если кашу не съедим, можно будет посадить в ней редис.

Дети, уже сидевшие за столом, рассмеялись.

— Редис в каше! А репу? Репу тоже можем посадить?

— А как же!

Пока девочка отвлеклась на вопросы, ее младший брат попытался втихаря стащить кусочек булки, но та отвесила ему ложкой по руке, словно видела затылком. Они не ссорились — это была игра. Беззлобная, настоящая. Я смотрела на них и чувствовала, как утихает напряжение, жившее во мне с ночи. Как будто они — с их хихиканьем, хлебными крошками на скатерти, сползшими носками и вихрами — создавали вокруг неуязвимую зону уюта.

Я села на свое место, и Ания тут же поставила передо мной глиняную чашку с травяным настоем. Пахло чабрецом и медом. Я поднесла кружку к губам, обхватив ее пальцами, чтобы согреться. Руки все еще были холодны, несмотря на жар камина.

— Ммм, горячий. Спасибо, — тихо сказала я.

— Пейте на здоровье, госпожа, — улыбнулась Ания, вытирая руки о фартук. — И хоть одну булочку съешьте. Вы вчера почти ничего не ели.