Книга Землянка для властных Галактианцев, страница 38 – Мира Влади

— Хватит болтать, — прорычал он, его взгляд метнулся к Кайлану, острый, как лезвие. — Вырезай эту дрянь. Сейчас же.

— Что значит вырезай? — мой голос сорвался, дрожащий, полный паники, что я не могла скрыть.

Мои глаза метались между ними — Тареком, чьи кулаки сжались так, что костяшки побелели, и Кайланом, чьи пальцы всё ещё сжимали моё запястье, тёплые, но непреклонные.

Они переглянулись, и в этом молчаливом обмене было что-то тяжёлое, почти зловещее. Кайлан наклонился ближе, его лицо оказалось в дюймах от моего, и я почувствовала его дыхание — горячее, с лёгким привкусом дыма от костра.

— То и значит, красотка. Это будет больно, — сказал он, его голос был низким, мягким, но в нём чувствовалась сталь, что резанула меня глубже, чем его слова. Его глаза впились в мои, и в них мелькнула тень сожаления — или, может, это был отблеск огня?

Я сидела на холодном камне, его шершавая поверхность впивалась в мои бёдра сквозь тонкую ткань комбинезона, и этот холод был почти облегчением после жара боли, что всё ещё пульсировала в моей голове. Костёр трещал, бросая слабые отблески на скалы ущелья, но его тепло не доходило до меня — я дрожала, чувствуя, как ледяной воздух Аркатона-7 вгрызается в кожу, смешиваясь с липким потом, что стекал по моей спине. Кайлан опустился передо мной на колени, его движения были быстрыми, уверенными, и он раскладывал на камне хирургический набор — маленький, потрёпанный, с пятнами ржавчины на металлических инструментах, от вида которых у меня сжалось сердце. Лезвие, пинцет, что-то похожее на зажим — всё это выглядело как орудия пыток, а не спасения.

— Откуда у тебя это? — спросила я, мой голос был хриплым, подозрительным, и я впилась в него взглядом, пытаясь скрыть страх, что поднимался из глубины. Мои пальцы сжались на краю камня, ногти царапнули его, оставляя белые следы.

Кайлан поднял глаза, и его губы изогнулись в этой знакомой усмешке — ленивой, но с тенью мрака, что делала её почти зловещей в свете костра.

— Я не всегда был только императором, — сказал он, его голос был мягким, но с лёгкой хрипотцой, что напомнила мне его шёпот у моего уха всего несколько минут назад. — Да и здесь приходилось проявлять смекалку, чтобы выжить.

Он достал лезвие — тонкое, острое, с едва заметными пятнами, и я невольно сглотнула, чувствуя, как горло сжалось.

— Отлично, — пробормотала я, пытаясь спрятать дрожь в голосе за сарказмом. — Дай угадаю, ты сам себя зашивал после пыток?

Мои слова были резкими, но внутри всё сжималось от мысли, что это лезвие сейчас коснётся меня.

— Ты будешь удивлена, насколько часто, — ответил он, его взгляд стал серьёзнее, и он поднёс лезвие к свету, проверяя его остроту. Его пальцы двигались с той же уверенностью, с какой они касались моего бедра, и я ненавидела себя за то, что это воспоминание всплыло сейчас, смешиваясь со страхом и болью.

Тарек сел рядом, его массивная фигура нависла надо мной, как скала, и его рука легла на моё плечо — твёрдая, горячая, сжимая меня с такой силой, что я почувствовала его тепло даже сквозь куртку. Его присутствие было тяжёлым, но странно успокаивающим, как якорь в этом хаосе.

— Смотри на меня, — приказал он, его голос был низким, твёрдым, как удар молота, и в нём не было места для возражений.