Книга Щит Спэрроу, страница 171 – Девни Перри

Изумруд означал, что он удивлен. Заинтригован. Я не была уверена, видела ли я его когда-нибудь по-настоящему счастливым, но его глаза были зелеными, когда он не злился. Они менялись на разные оттенки карего, когда он был серьезен, сосредоточен или раздражен. Серебристый цвет означал ярость.

Я не должна была читать по его глазам. Вместо этого мне следовало сосредоточиться на глазах Завьера. Но мой муж старался держаться подальше, проводя большую часть времени с Эви.

Так что я запомнила подробности о глазах не того мужчины.

Когда мое сердце будет разбито, мне останется винить только себя.

Вложив меч в ножны, я покинула тренировочный центр, кивая тем, кто попадался мне на пути. Территория была более официальной, чем грязные участки в Трео. Здесь были стойки с оружием, которое можно было взять напрокат. На каждой площадке для спарринга стояла девочка или мальчик с ведром питьевой воды. Вдоль деревянного забора был выстроен ряд мишеней для стрельбы из лука и арбалета.

Покинув тренировочную площадку, я побрела по улицам Эллдера, не торопясь возвращаться в свои одинокие покои.

Большинство людей в крепости не обращали особого внимания на принцессу. Казалось, никто не понимал, что я Спэрроу, и я сомневалась, что большинство туранцев вообще знали о женитьбе Завьера. Скорее всего, большинство ожидало, что он женится в день осеннего равноденствия.

Это означало, что я была просто еще одним человеком в Эллдере. Время от времени на меня бросали пристальные взгляды, но я приписывала это своим волосам и золотистым глазам.

Ни одна душа не называла меня «высочеством» с тех пор, как я прибыла в крепость, и эта отсрочка заставила меня осознать, насколько я нуждалась в этом месте. Это был шанс дышать полной грудью и процветать без титулов. Сбежать от пышности королевской жизни. Понаблюдать за туранцами и составить собственное мнение об этом моем новом королевстве.

Мне нравилось, что они не уклонялись от тяжелой работы. Даже когда по их спинам тек пот, на их лицах были улыбки. Я восхищалась их преданностью семье. И завидовала этому. Они были добры к своим соседям. Они были добры ко мне.

Что, если отец солгал? Что, если он ничего не добивался в Аллесарии, а планировал начать войну после того, как нарушит соглашение? Сколько туранцев погибнет, если он вторгнется? Сколько куэнтинов?

Здешние люди не сдадутся без боя. Они были столь же преданны, сколь и храбры. Если бы отец привел свою армию в Туру, на моих руках была бы кровь обеих стран.

Мысль о том, что я разочарую отца, вызвала у меня головную боль. Но от мысли о предательстве туранцев у меня скрутило живот.

Я застряла. А учитывая, что мне нечего было дать отцу, я так и останусь в тупике.

Книги, которые дала мне Кэтлин, были интересными, но они не решили проблему Аллесарии. И когда пять дней назад я отправилась в подземелья, надеясь украдкой взглянуть на свитки Луэллы, все камеры были пусты.

Она все забрала и спрятала.

Как и в Трео, в Эллдере никто не говорил об Аллесарии. Несколько дней назад я спросила горничную, бывала ли она когда-нибудь в этом городе. После короткого «нет» она сделала реверанс и поспешила прочь. Вчера я впервые зашла в пекарню, и там в очереди за фруктовым пирогом стоял солдат. Мы немного поболтали, пока ждали, и я спросила, живет ли он только в Эллдере или бывал в столице. Он придумал предлог, что опаздывает на свою смену на стене, и ушел без пирожного.