Книга Боярышня Воеводина, страница 134 – Елена Милютина

Микки начал с того самого разговора с Михаилом перед его уходом. Потом о той жути, что произошла со шведским войском, как пошел искать Михаила, не нашел. Ни на земле, ни среди убитых, ни в госпиталях. Поэтому повез, как приказано письма в Москву.

— То есть тела ты не видел?

Говорили на франкском.

— Нет, не нашел, иначе бы привез, нашел бы способ. Там, где все началось два склада было. Пороховой и продуктовый. Один рванул, второй загорелся. А там и масло прованское, и ром. Огонь на все небо был не выжил там никто. Как погасло, земля еще день дымилась. Шведы сразу лагерь свернули и сбежали. Теперь замирения просить будут. Я все, что можно было, собрал и уехал. Так вот.

— Спасибо, отдыхай. Завтра к Шереметьеву поедем. Отца увидишь.

Вызвал слугу и приказал отвести гостя, комнату выделить. Самому князю предстояло самое тяжелое. Рассказать все своей жене и жене сына. Передать письма. Долго сидел за столом, обхватив голову руками. Вспоминал. Прислали от княгини. Обедать звала. Попросил передать, что бы все пришли к нему, а обед подождет. Лучше сразу, как в воду холодную, чем тянуть.

Пришли, выстроились. Знали, так обычно князь важные вести объявлял. Глава семьи обвел всех тяжелым взглядом и резко сказал.

— Все здесь? С сегодняшнего дня траур. Михаил погиб.

Глухо вскрикнула, оседая на руки старшего сына Наталья. Шире распахнулись глаза младшей невестки, зажала Анна рот руками, гася тоскливый вскрик, ее обхватила бабушка, прижала к себе.

— Как? — выдавил из себя Даниил, передавая сомлевшую мать двум старшим невесткам.

— Вот, читай! — князь протянул вскрытое письмо старшему сыну.

— Но это же Миша пишет! — удивился Даниил.

— Прочитай. Прощается. Сам решил, сам сделал. Только осада Пскова снята. Человек, что привез письма, Мишкин слуга сам видел. Искал Михаила, хотел хоть тело привезти, не нашел. Тогда, как было приказано, к нам поехал, письма повез. Анна, вот твое. Хочешь здесь читай, хочешь к себе иди.

— Батюшка, — тихо сказала Анна — тела-то нет, а огонь я видела, как раз в тот самый день. Помните, когда Настя требовала отцу помочь! Может, ошибся слуга, просто не нашел?

— Не знаю, Анна. Действительно, тела нет. Но если там такой огонь был, как Микки описывает, то все сгореть могло.

В этот момент послышался топот детских ножек, и в кабинет вбежала Настя. За ней, запыхавшаяся нянька.

— Простите, не углядела!

Девочка остановилась, окинула взглядом всех собравшихся, и твердо сказала такое знакомое: — «Неть»!

Анна присела около дочери, и с надеждой спросила — Что «неть», доченька?

Девочка серьезно обвела глазами всех, показала пальцем на князя, маму и себя.

— Дедя, мама, Натя, иго-го, туда, цок-цок. Папа. — И показала пальцем в сторону северо-запада.

Все переглянулись. Старый князь присел около внучки и тоже с надеждой спросил:

— Настя, хочешь, что бы я, мама и ты поехали на лошадках туда, и там папа?

— Дя! Дя, иго-го, папа!

Князь развел руками. Что делать? Срываться с места, поверив детскому лепету? Проехать пол воюющей страны? С невесткой и ребенком? Хотя, если девочка действительно чувствует отца, то…

— Константин! — возглас жены вырвал его из размышлений — поезжай! Если хоть один шанс есть, поезжай! Попроси у Шереметьева сильную охрану и поезжайте. Богом прошу, может это шанс.

— Но с ребенком?