Онлайн книга «Боярышня Воеводина»
|
Миша посреди двора замер, увидев на высоком крыльце дородную фигуру матери, руки к сердцу прижимающую. Явно не узнавала его княгиня. Вырос, возмужал. Был отроком, стал мужчиной. Сзади мать поддерживала Алена, жена старшего, Даниила. Тоже не узнать, раздобрела после родов. Помнил ее Миша тоненькой девушкой, за свадебным застольем смущающейся. Еще перешептывались гостьи, что больно тоща невеста. А вот родила, и откуда что взялось. Еще пару деток и, пожалуй, мать перегонит! Миша с седла слетел, мурмолку с головы стянул, Поднялся на крыльцо, поясной поклон отвесил и оказался в теплых объятиях матери. Таких родных, таких надежных. — Мишенька, последыш мой! Повзрослел-то как, заматерел, не узнать! Господи, что я только не передумала, вся извелась! А Яшеньку-то убили ляхи, слыхал? Подло убили, из-за угла. А тебя я почти похоронила. Все слезы выплакала. Четыре седмицы вестей не было! Где были, что с вами приключилось? — У хороших людей, мама, прятались. Михаил болел сильно, лечили. Давай в дом войдем, негоже на людях! — Да что же я, как письмо князя получила, совсем разума лишилась. Хорошо, Алена поддержала. Хорошая она, добрая, и человек душевный. Пойдем в терем. Голодный, небось. Или в баню сначала? Грязь дорожную смыть? Выбрал баню. Мамина девушка принесла чистое, скромно попросила грязное ей отдать, выстирают, высушат, нагладят, к утру чистое будет. Пошли в баню. Мужики уже парились с дороги. — Когда едем, княжич? — Завтра с утра, — вздохнул Михаил. — Как же так, совсем мало с матерью побудете! Вон, как она по вам убивалась! — Нельзя, Николай. Смотри, какая теплынь стоит, словно не первая седмица травня (май), а червень (июнь) уже заступил. Степь просыхает, скоро трава отрастет, корм коням появится, и двинутся казаки. Опоздаем, себя опасности подвергнем, и задание сорвем. Жаль мне матушку, но я уже не дитя малое, что бы за ее юбку держаться. Надо долг исполнить, отечеству помочь! Молодые вояки с уважением рассматривали уродливый шрам на плече у княжича. Хоть и не в туловище, а рана серьезная. И заживала, видно, долго. Старик Остроженский просто взял Мишу за руку, повертел, рану рассматривая. — Болт свейский, арбалетный. Так? — Так, дядька Николай. — Потому и сил не хватило, что рану не заживить было, крепко в мясе сидел. — Да, вырезать пришлось. Наконечник весь в крючках был, крепко в теле застрял ведунья сказала, что обратным ходом не вытянуть, резать пришлось. Две деревяшки искрошил, пока достала. — А зачем деревяшки? — удивился самый молодой дружинник. — Сразу видно, необстрелянный. Деревяшку в рот кладут, что бы не орать благим матом, когда рану обрабатывают, стрелу, али болт вырезают, а еще хуже — пулю. У тебя еще все впереди, прочувствуешь! — строго ответил старый воин. Молодой побледнел. После бани молодые дружинники Мишу совсем зауважали. Увидели, что воин, раненый, в бою побывавший. А за ужином Миша мать огорчил. Сказал, что завтра на заре выезжают. Время терять нельзя. Просохнет земля, зашевелятся враги, и не выйдет у них скрытно и безопасно проехать. Целью путешествия тоже назвал Козмодемьянск, городок тихий и безопасный, куда его воеводой определили, что бы с глаз родственников Михаила убрать. Недовольны они его дружбой с молодым царем. Да, венчание на царство он пропустит, и хорошо. Искать его перестанут, а после Михаил уже в силах будет защитить друга и побратима. Матушка посетовала, но поняла. Главное — безопасность. Взяла слово весточки слать почаще. И обязала взять клетку с голубями почтовыми с голубятни князя. Пришлось брать. Старик Николай успокоил. Голуби дело хорошее, самая быстрая связь по тем временам, пристроят клетку на вьючной лошади, корма возьмут, довезут. В Лебедяни наверняка голубятня есть, да вот только куда голуби с нее летают… |